Хантер, Стивен

Стивен Хантер
Stephen Hunter
Дата рождения:	25 марта 1946(1946-03-25) (78 лет)
Гражданство:	США США
Род деятельности:	Прозаик, кинокритик
Жанр:	роман, эссе
Премии:	Пулитцеровская премия за кинокритику

Стивен Хантер (англ. Stephen Hunter; род. 25 марта 1946) — американский писатель и кинокритик.

Биография

Родившись в Канзасе-сити (штат Миссури), Хантер вырос в Эванстоне (Иллинойс), среди других 10 детей Чарльза Френсиса Хантера, профессора словесности из Северо-Западного Университета, и Вирджинии Рикер Хантер, детской писательницы. Закончив Северо-Западный в 1968-м по специальности журналистика, он провёл два года в Армии США, в качестве церемониального солдата «Старой Гвардии» (3-й пехотный полк) в Вашингтоне (округ Колумбия), и позже писал в военной газете — «Pentagon News».

В 1971 году он устроился работать в «Балтимор Сан», где проработал десять лет редактором воскресного выпуска газеты. В 1982 году он стал кинокритиком в этой же газете и работал там до тех пор, пока не перевёлся в «Вашингтон Пост» в том же качестве в 1997 году.

Согласно данным сайта «Metacritic», обычно он оценивал фильмы ниже, чем другие критики (во время работы в «Балтимор Сан» ходила шутка, что если Стивену Хантеру фильм не понравился, то вам он, скорее всего, понравится).

Он был частым гостем «Шоу Тони Корнхайзера» — также в качестве кинокритика. В 1998 году Хантер получил награду Американского общества новостных редакторов в категории «Критика», а в 2003 году — Пулитцеровскую Премию за Критику. Хантер уволился из «Вашингтон Пост» в 2008-м, но всё ещё пишет эссе в раздел газеты под названием «Стиль». После развода он женился на комментаторе «Балтимор Сан» Джоан Марбелле в 2005 году. У него двое детей.

Уважаемый кинокритик, Хантер более известен в качестве писателя остросюжетных романов, среди которых «Снайпер», «Невидимый свет» и «Сезон охоты на людей», а также другие книги из серии о ветеране Вьетнамской войны, снайпере Бобе «Гвоздильщике» Ли Свагере. В 2007 вышел фильм «Стрелок», основанный на книге «Снайпер». «Жарким кровавым летом», «И Ад следовал за ним» и «Гавана» — другая серия, в которой героем является отец Боба Свагера, Эрл. Все его романы содержат много насилия и, однажды Хантер прокомментировал: «Насилие вызывает у меня мощные чувства. Похоже, оно провоцирует мое воображение очень странным образом, и тогда я становлюсь способен создать новый мир».

Действие многих романов Хантера происходит в одном и том же мире свободных допущений; даже те романы, в которых не присутствуют основные главные герои, имеют взаимосвязи. История романа «Невидимый свет» построена на событиях и персонажах романа «Грязные белые парни», также там слегка засветился главный персонаж из романа «Второй Саладин» (англ. The Second Saladin). «Сезон охоты на людей» — третий роман о Бобе Ли Свагере, включает в себя маленькую роль для Дика Пуллера, главного героя из «За день до полуночи». «Невидимый свет» также содержит короткое, но очень важное закадровое появление Френчи Шорта, агента ЦРУ и протеже Эрла Свагера, появляющегося в романах «Второй Саладин», «Жарким кровавым летом» и «Гавана». Жизнь Шорта переплетается с жизнями Боба Ли и Эрла, и его история и характер постепенно раскрывается на протяжении этих трёх книг.

Романы Хантера известны запутанными, невероятно сложными заговорами, которые, однако, успешно разрешаются к концу истории. В то же самое время, во всех романах, события преподносятся с точки зрения разных персонажей, с субъективностью, присущей специфике каждого из характеров. Это делает сюжет, который иначе мог бы показаться очень запутанным, понятнее для простого читателя. Комбинация этих двух составляющих несколько необычна среди писателей современных остросюжетных романов и, возможно, является частичным объяснением популярности романов Хантера.

Во время скандала вокруг дела Билла Клинтона с Моникой Левински, президент был заснят с книгой «Сезон охоты на людей» в руке. Из этого был сделан неверный вывод, что это повлияло на решение Хантера не называть Мену центром округа Полк (Арканзас) в романе «И Ад следовал за ним», потому что «вся культура заговора была основана на подозрении, что Билл Клинтон использовал аэропорт Мены для отправки кокаина в Арканзас». Уже в первой книге Хантера о Бобе Ли Свагере «Снайпер» (в твердой обложке издательства Бантам Букс) графство Полк было переименовано из «Мены» в «Голубой глаз» (Blue Eye), то есть за два с половиной года до начала скандала с Левински, который начался 15 ноября 1995 года.

Хантер написал три документальных книги:

• «Жестокий Экран: 13 лет критика на передовой кино-месива» (англ. Violent Screen: A Critic's 13 Years on the Front Lines of Movie Mayhem; 1995) — коллекция эссе с его времени в «Сан»;
• «Американская стрельба» (англ. American Gunfight; 2005) — экспертиза состоявшейся 1-го ноября 1950 года попытки покушения на Гарри Трумэна в Блэйр хаус (Вашингтон);
• «Теперь играя в Валенсии» (2005) — коллекция выдержек из «Вашингтон Пост».

Хантер также написал некоторое количество не относящихся к фильмам статей для «Пост», включая одну по Афганистану («Снаряжённый убивать — от Кабула до Кандагара — важно не кто ты, — важно в кого ты стреляешь»).

«47-й самурай», продолживший историю Боба Ли Суэггера, был выпущен в сентябре 2007-го.

«Ночь грома» — очередная сага о Бобе Ли Суэггере — была выпущена в 2008 году. Роман о Бобе Ли Свагере — «Я, Снайпер» — был выпущен 29 декабря 2009 года. В романе «Я, Снайпер» Хантером было обещано возвращение к прежней манере письма, за отсутствие которой в последних двух книгах Хантер подвергался серьёзной критике.

«Мёртвый ноль» — Седьмой эпизод Боба Ли Суэггера, 2010 год

«Третья пуля» — восьмой эпизод Боба Ли Суэггера, написанный к пятидесятилетию убийства Кеннеди.

Библиография

Художественная литература

• «Мастер снайпер» (англ. The Master Sniper) (1980)
• «Второй Саладин» (англ. The Second Saladin) (1982)
• «Мишень» (англ. Target) (1985)

Новеллизация одноименного фильма

• «Испанский гамбит» (англ. The Spanish Gambit) (1985)
• «За день до полуночи» (англ. The Day Before Midnight) (1989)
• «Снайпер» (англ. Point of Impact) (1993)
• «Крутые белые парни» (англ. Dirty White Boys) (1994)
• «Невидимый свет» (англ. Black Light) (1996)
• «Сезон охоты на людей» (англ. Time to Hunt) (1998)
• «Жарким кровавым летом» (англ. Hot Springs) (2000)
• «И Ад следовал за ним» (англ. Pale Horse Coming) (2001)
• «Гавана» (англ. Havana) (2003)
• «47-й самурай» (англ. The 47th Samurai) (2007)
• «Ночь Грома» (англ. Night of Thunder) (2008)
• «Я, Снайпер» (англ. I, Sniper) (2009)
• «Мёртвый ноль» (англ. Dead zero) (2010)
• «Третья пуля» (англ. Third bullet) (2013)

Документалистика

• 1995 Жестокий Экран: 13 лет Критика на передовой Кино-Месива
• 2005 Теперь Играя в Валенсии: Обзоры фильмов, выигравшие Пулитцеровскую Премию
• 2005 Американская Стрельба: Заговор убийства Гари Трумана и перестрелка, разрушившая этот план

Отрывок, характеризующий Хантер, Стивен

Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.