Бакли, Стив

Стив Бакли
Общая информация
Полное имя	Стивен Джеймс Бакли
Дата и место рождения	12 февраля 1969(1969-02-12) (55 лет) Лондон, Великобритания
Гражданство	Великобритания Великобритания
Рост	195 см
Вес	102 кг
Спортивная карьера	1989 — 2004
Личные рекорды
Копьё	91,64 (1992)
Международные медали
Олимпийские игры Бронза Барселона 1992 копьё Серебро Атланта 1996 копьё Серебро Сидней 2000 копьё Чемпионаты мира Серебро Гётеборг 1995 копьё Серебро Афины 1997 копьё Чемпионаты Европы Золото Сплит 1990 копьё Золото Хельсинки 1994 копьё Золото Будапешт 1998 копьё Золото Мюнхен 2002 копьё Игры Содружества Золото Окленд 1990 копьё Золото Виктория 1994 копьё Серебро Куала-Лумпур 1998 копьё Золото Манчестер 2002 копьё Универсиада Золото Дуйсбург 1989 копьё Золото Шеффилд 1991 копьё

Стивен Джеймс Ба́кли (англ. Stephen James Backley; род. 12 февраля 1969 года) — британский легкоатлет-копьеметатель. Призер трёх Олимпийских игр. Четырёхкратный чемпион Европы.

Карьера

Первым успехом в карьере Стива Бакли стала победа на европейском молодёжном первенстве 1987 года. Год спустя стал вице-чемпионом мира среди молодёжи.

В 1990 году выиграл чемпионат Европы в Сплите, а также дважды устанавливал мировые рекорды, показал лучший результат сезона в мира (90,91). В 1991 году его рекорд превзошёл финн Рятю, но уже в августе IAAF изменила конфигурацию копья, аннулировав текущие рекорды.

В начале 1992 года на соревнованиях в новозеландском Окленде Бакли метнул новое копьё на 91,64 и вновь стал действующим рекордсменом мира. Этот результат оставался непревзойдённым более года, пока в 1993 году его не преодолел легендарный чех Ян Железны. Олимпиада 1992 года прошла под знаком борьбы Рятю, Железного и Бакли. С результатом 83,38 англичанин завоевал бронзовую медаль.

В 1995 году на чемпионате мира в шведском Гётеборге стал вице-чемпионом, уступив более трёх метров Железному. Аналогично завершились и Олимпийские игры в Атланте, где чеха и британца разделили чуть более чем полтора метра.

На чемпионате мира 1997 года в Афинах Бакли наконец-то смог опередить неудачно выступившего Железного, но лишь в последней попытке метнул копьё на 86,80, уступив два метра победившему южноафриканцу Мариусу Корбетту.

На третьей в карьере Олимпиаде британец вновь завоевал медаль. Как и четыре года назад она стал вторым, проиграв только Яну Железны. На этот раз двух копьеметателей разделили 32 сантиметра.

В конце карьеры, несмотря на проблемы с коленом, Бакли выиграл четвёртый подряд чемпионат Европы и завоевал третье «золото» Игр Содружества. В 2004 году он выступил на Олимпиаде в Афинах, где в лучшей попытке метнул копьё на 84,13. Этого оказалось недостаточно для завоевания медали и Стивен занял четвёртое место. После Олимпиады завершил карьеру.

В 1995 году Стивен Бакли стал кавалером Ордена Британской империи, а в 2003 стал офицером того же ордена.

Ссылки

• [www.iaaf.org/athletes/biographies/athcode=149 Стив Бакли] — профиль на сайте IAAF (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ba/steve-backley-1.html Стив Бакли] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Бакли, Стив

– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.