Стинни, Джордж

Джордж Стинни
George Junius Stinney Jr.
Имя при рождении:	Джордж Джуниус Стинни-Младший
Дата рождения:	21 октября 1929(1929-10-21)
Место рождения:	Алколу, Южная Каролина, США
Гражданство:	США США
Дата смерти:	16 июня 1944(1944-06-16) (14 лет)
Место смерти:	Колумбия, Южная Каролина, США

Джордж Джуниус Стинни-младший (англ. George Junius Stinney Jr., 21 октября 1929 — 16 июня 1944) — самый юный человек, казнённый в США в XX веке. На момент казни ему было 14 лет и 7 месяцев. Был осуждён за убийство двух девочек. Посмертно оправдан в 2014 году, через 70 лет после казни.

Преступление

Были убиты Бетти Джун Бинникер (11 лет) и Мэри Эмма Темз (8 лет). Преступление произошло 23 марта 1944 года в Алколу, Южная Каролина.

Городок был разделён железной дорогой надвое, в одной части жили белые, в другой — афроамериканцы. Белые девочки поехали на велосипедах за цветами в «чёрную» часть городка и пропали. Известно, что они разговаривали со Стинни около дома его семьи. После начала масштабных поисков тела девочек с разбитыми головами были найдены в заполненной грязной водой канаве.

Арест и суд

После ареста Джорджа его отца сразу уволили с работы, и семье Стинни (родителям, братьям и сестрам) предложили покинуть город, угрожая судом Линча. Семья вынуждена была бежать, оставив 14-летнего ребёнка без поддержки на время его 81-дневного заключения и суда. Его суд, в том числе рассмотрение дела присяжными, продлился всего один день. Назначенный судом адвокат был налоговым комиссаром, собиравшимся поступать на государственную службу.

На суд вызвали для допроса троих полицейских, которые утверждали, что Стинни сознался им в совершении преступления. Кроме этого, вина Стинни ничем другим больше не подтверждается. Признание не было сделано в письменном виде. На суд были вызваны трое свидетелей — человек, обнаруживший тела убитых, и врачи, вызванные на место преступления. Свидетелей со стороны защиты не было. Суд длился два с половиной часа. Присяжным (все из которых были белыми американцами) потребовалось десять минут на обсуждение для вынесения вердикта о том, что Стинни виновен.

Казнь

Казнь Стинни осуществлена в Южной Каролине в тюрьме в Колумбии, 16 июня 1944 года, в 7:30 на электрическом стуле. Стинни был слишком мал ростом (около 155 см) для того, чтобы сесть на стул, и на сиденье ему пришлось подложить Библию, с которой он пришёл на казнь.

Посмертный пересмотр дела

В 2013 году бывший сокамерник Стинни рассказал прессе, как тот говорил ему, что не совершал преступления. 21 января 2014 года в США начался повторный судебный процесс по делу Стинни в связи с жалобами его родственников, которые добиваются посмертного оправдания казнённого. 17 декабря 2014 года Стинни был посмертно оправдан.

Дело Стинни в искусстве

В 1988 году вышла книга американского журналиста и писателя Дэвида Стаута «Скелеты Каролины» (англ. Carolina Skeletons), в основу которой легли подробности дела Стинни. В 1989 году книга была удостоена премии Эдгара Аллана По за лучший дебютный роман. В книге Стаута герой Стинни, которого автор назвал Лайнус Брэгг (англ. Linus Bragg), оказывается невиновным в преступлении.

Роман Стаута под тем же названием был экранизирован режиссёром Джоном Эрманом, роль Брэгга/Стинни исполнил Кенни Блэнк, за что в 1991 году был удостоен премии лучшему молодому актёру.

Другой фильм о Стинни называется «83 дня» (англ. 83 Days). Режиссёром выступил Чарльз Бернетт, продюсером и автором сценария — Рэй Браун. В основу фильма положены реальные документы по делу Стинни. В фильме снялись Тед Левайн, Дэнни Гловер, Карл Ламбли и другие.

Библиография

• Jones, Mark R. [books.google.com/books?id=5YdF1MePkfoC South Carolina Killers: Crimes of Passion.] The History Press, 2007. ISBN 1-59629-395-0. (Chapter Five: "Too Young to Die. The Execution of George Stinney, Jr. (1944).)

Отрывок, характеризующий Стинни, Джордж

Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?