Стиральная доска

Стиральная доска — приспособление для ручной стирки, представляющее собой ребристую поверхность, о которую следует интенсивно тереть намоченную в мыльном растворе одежду с целью обеспечить более эффективное проникновение частиц моющего средства в поверхностный слой ткани и последующее удаление частиц грязи. В качестве специального приспособления стиральная доска появилась, по-видимому, в начале XIX века — до этого стираемое бельё тёрли о камни и другие естественные поверхности. Первые стиральные доски, вероятно, были полностью деревянными, но уже в 1833 г. была запатентована стиральная доска, представлявшая собой деревянную рамку с заключённой в неё ребристой металлической поверхностью. В XX веке более дорогие разновидности стиральной доски стали делаться из особого стекла.

С появлением в массовом жилье горячего водоснабжения и особенно с распространением стиральных машин стиральные доски начали выходить из употребления, оставаясь в ходу преимущественно в странах третьего мира.

Между тем в середине XX века возникла традиция использовать стиральную доску или специально изготовленный подобный ей предмет в качестве музыкального инструмента.

См. также

• Рубель (предмет)

Ссылки

• [www.oldandinteresting.com/washboards-history.aspx When were washboards invented?] // Old and interesting: History of domestic paraphernalia  (англ.)
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Стиральная доска

Отрывок, характеризующий Стиральная доска

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.