Стокгольмская школа экономики

Эта статья об образовательном учреждении. Об экономическом учении см. Стокгольмская школа (экономическое учение).

Стокгольмская школа экономики
Оригинальное название	Handelshögskolan i Stockholm
Международное название	Stockholm School of Economics
Тип	коммерческий
Студенты	около 1600
Расположение	Швеция Швеция, Стокгольм

Стокго́льмская шко́ла эконо́мики (швед. Handelshögskolan i Stockholm, англ. Stockholm School of Economics) — специализированное высшее экономическое образовательное учреждение.

Школа основана в 1909 году. Это старейший частный экономический университет Швеции. В настоящее время в школе обучается 1900 студентов. Президент школы Lars Strannegård. Среди выпускников школы: К. Эклунд, А. Бард, М. аф Угглас, Анна Кинберг Батра, Ян Карлзон и другие известные люди.

Школа является членом Европейского фонда развития менеджмента (EFMD) и аккредитована Европейской системой повышения качества образования (EQUIS). SSE также входит в Сообщество Европейских школ менеджмента (CEMS).

Среди партнеров Стокгольмской школы экономики ведущие мультинациональные корпорации.

В 1993 году школа открыла отделение в Риге (Stockholm School of Economics in Riga); в 1997 году — в Санкт-Петербурге: Стокгольмскую школу экономики в России; ещё раньше, в 1992 году, под эгидой школы был открыт Европейский институт исследований Японии (The European Institute of Japanese Studies, EIJS) в Токио.

В структуру школы входит также Стокгольмский институт переходной экономики.

Ректоры Стокгольмской школы экономики

• Carl Hallendorff, 1909—1929
• Martin Fehr, 1929—1936
• Ivar Högbom, 1936—1957
• Knut Rodhe, 1957—1963
• Gunnar Arpi, 1963—1968
• Knut Rodhe, 1968—1970
• Per-Jonas Eliaesson, 1970—1986
• Линдер, Стаффан 1986—1995
• Claes-Robert Julander, 1996—2000
• Leif Lindmark, 2000—2003
• Lars Bergman, 2004—2012
• Rolf Wolff, 2012—2013
• Karl-Olof Hammarkvist (Acting President), 2013-2014
• Lars Strannegård, 2014-now

Ссылки

• [www.hhs.se Официальный сайт Стокгольмской школы экономики]  (швед.)  (англ.)

Отрывок, характеризующий Стокгольмская школа экономики

Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.