Стокгольмское воззвание

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Стокгольмское воззвание — документ, принятый на сессии Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира, проходившей в Стокгольме с 15 по 19 марта 1950 года по инициативе Фредерика Жолио-Кюри — автора текста воззвания и первой подписи под ним[1]. Текст воззвания от имени Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира (в дальнейшем преобразован во Всемирный Совет мира) включал следующие требования[2]:

  • Мы требуем безусловного запрещения атомного оружия как оружия устрашения и массового уничтожения людей.
  • Мы требуем установления строгого международного контроля за исполнением этого решения.
  • Мы считаем, что правительство, которое первым применит против какой-либо страны атомное оружие, совершит преступление против человечества и должно рассматриваться как военный преступник.

Под названием «О запрете применения атомного оружия» воззвание было опубликовано в газете «Правда» 20 марта 1950 года. Сбор подписей под воззванием продолжался с марта по ноябрь 1950 года; подписи поставили 273.470.566  человек (иногда называется цифра до 500  млн человек), из них 115.514.703 человек в СССР (практически всё взрослое население страны).





Известные люди, подписавшие воззвание

Отношение к подписавшим и не подписавшим воззвание

О. В. Ивинская пишет с чужих слов (с 1949 года по апрель 1953 года она находилась в заключении), что якобы Б. Л. Пастернак несколько дней отказывался подписать Стокгольмское воззвание[5]. Известный поэт Евгений Аронович Долматовский подтверждает, что Пастернак, как и все советские писатели, это воззвание подписал[6].

В США агитация за подписание Стокгольмского воззвания фиксировалась осведомителями ФБР в доносах о неблагонадёжных поступках лиц, наблюдаемых в связи с т. н. подрывной деятельностью (англ. subversive activity). Среди таковых был издатель газеты «Honolulu Record» Франк Маршалл Девис (за ним наблюдали одновременно с Полем Робсоном — другим известным американским борцом за мир. На 13-й странице одного из доносов на Дэвиса, начинающегося со слов «Конфиденциальный информатор вымарано, имеющий известную степень надёжности, сообщает…» приведены в качестве заслуживающих внимания ФБР высказывания Девиса в связи с агитацией за подписание Стокгольмского воззвания, которую он вёл через газету «Honolulu Record»:
В номере Honolulu Record от 31 августа 1950 года ДЭВИС заявляет:

Меня научили, что и демократия, и христианство верят в братство людей, в принципы мира на земле и доброй воли в отношении всего человечества, и я поверил этому.

Вот почему я подписал призыв к миру во всём мире, обнародованный в марте в Стокгольме, и вот почему я убеждаю других поступать так же. Я делаю это, полностью осознавая, что эти мои призывы являются «подрывными», и что ФБР сядет мне на хвост, если «Honolulu Record» будет следовать этому пути.

— Досье ФБР на Франка Маршалла Девиса. Honolulu File 100-5082, С. 13 (в файле С. 41)[7].

См. также

Президиум Всемирного Совета Мира на сессии с 31 мая по 2 июня 1975 года принял так называемое «новое Стокгольмское воззвание», призвав все правительства и организации объединить силы для прекращения гонки вооружений.

Напишите отзыв о статье "Стокгольмское воззвание"

Примечания

  1. М. П. Шаскольская. [ufn.ru/ufn59/ufn59_1/Russian/r591a.pdf Фредерик Жолио-Кюри]. УФН, т. LXVII, вып. 1, с. 14
  2. [ufn.ru/ufn50/ufn50_7/Russian/r507_a.pdf Фредерик Жолио-Кюри - выдающийся учёный, пламенный борец за мир]. УФН, т. XLI, вып. 3, с. 305
  3. [www.humanite.presse.fr/journal/1995-05-08/1995-05-08-724762 L'Humanité]
  4. Jeannine Verdès-Leroux, "Qui a signé l'appel de Stockholm ?"
  5. Ивинская О. В. [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/auth_pages6b79.html?Key=11526&page=296 Годы с Борисом Пастернаком : В плену времени.] — М. : Либрис, 1992.
    Стокгольмское воззвание подписывалось в 1950 году. Высказывания же писателей, которые цитирует Ивинская, относятся к событиям 1958 года, когда Пастернаку была присуждена Нобелевская премия.
  6. Евгений Долматовский. [fire-of-war.ru/mg/Fadeev.htm Фадеев Александр Александрович и его роман "Молодая гвардия"]. Журнал «Знамя», № 9, 1986.
  7. [www.usasurvival.org/docs/Frank_Marshall_Davis_4.pdf Досье ФБР на Франка Маршалла Девиса]

Источники

Отрывок, характеризующий Стокгольмское воззвание

– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!