Стокер, Брэм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Стокер.
Брэм Стокер
Bram Stoker
Имя при рождении:

Абрахам Стокер

Род деятельности:

прозаик

Жанр:

готический роман, ужасы

Подпись:

[lib.ru/INOFANT/STOKER/ Произведения на сайте Lib.ru]

Брэм Сто́кер (англ. Abraham «Bram» Stoker, 8 ноября 1847 года, Дублин, Ирландия — 20 апреля 1912 года, Лондон) — ирландский романист и автор коротких рассказов. Его самый известный готический роман — «Дракула» (1897)[1].

В своё время был также известен как театральный менеджер актёра Генри Ирвинга и директор-распорядитель известного и одного из старейших лондонских театров «Лицеум».





Биография

Брэм Стокер родился 8 ноября 1847 года в Дублине. Его родителями были Абрахам Стокер (1799—1876), из Дублина, и Шарлотта Матильда Блейк Торнли (1818—1901), из Баллишеннона (графство Донегал). Стокер был третьим из семи детей (старшим был известный хирург, баронет сэр Торнли Стокер). Родители Брэма Стокера были протестантами и вместе с детьми посещали приход Церкви Ирландии (относящейся к англиканской церкви) в Клонтарфе.

В детстве из-за болезни он до семи лет не мог вставать и ходить. Это печальное обстоятельство оставило след в творчестве писателя — граф Дракула, персонаж его главного романа, много времени проводит во сне. Однако, преодолев болезнь, Стокер во время учёбы в университете Дублина был хорошим футболистом и легкоатлетом[1].

После окончания с отличием математического факультета Тринити-колледжа Стокер-футболист долгое время скромно работал на государственной службе, одновременно выступая на страницах дублинской газеты «The Evening Mail» как журналист (с сочинениями типа «Должностная инструкция мелкого клерка») и театральный критик. В это время у него завязались дружеские отношения с английским актёром Генри Ирвингом. В 1878 году Ирвинг, в очередной раз придя к Стокеру за рецензией, предложил Стокеру стать директором-распорядителем театра «Лицеум» (Lyceum Theatre), и Стокер переехал в Лондон. В течение 27 лет Стокер был менеджером Ирвинга до самой смерти последнего в 1905 году. Стокер тяжело переживал смерть друга — с ним случился удар, и сутки он не приходил в сознание.

Дружба с Ирвингом помогла Стокеру войти в высшее общество Лондона и познакомиться с Артуром Конан Дойлем и Джеймсом Уистлером. Стокер был женат на Флоренс Бэлкхем, в которую был влюблён Оскар Уайльд, с которым он тоже близко дружил[2].

Хотя Стокер является автором множества произведений, славу, однако, ему принёс знаменитый роман «Дракула», опубликованный в 1897 году и написанный под влиянием творчества Джозефа Шеридана Ле Фаню (1814—1873) и его готической вампирской новеллы «Кармилла» (1872)[1]. Над романом Стокер работал восемь лет, изучая европейский фольклор и легенды о вампирах.

Брэм Стокер умер в Лондоне 20 апреля 1912 года из-за прогрессирующего паралича.

Романы и новеллы

Сборники рассказов

  • 1882 — Под Закатом
  • 1914 — Гость Дракулы и другие странные рассказы

Экранизации

Книги о Брэме Стокере

Творчеству Брэма Стокера и образу Дракулы посвящена книга Андрея Шарого и Владимира Ведрашко «Знак D: Дракула в книгах и на экране» (2009) Книга Тома Холланда «Раб своей жажды» основана на образе Брэма Стокера.

Напишите отзыв о статье "Стокер, Брэм"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 [www.britannica.com/EBchecked/topic/566975/Bram-Stoker Encyclopædia Britannica] (англ.)  (Проверено 8 ноября 2011)
  2. ↑ [www.biography.com/people/bram-stoker-9495731 Bram Stoker. Biography]  (англ.)  (Проверено 8 ноября 2011)

Ссылки

  • [barros.rusf.ru/sfmags/people/stoker.html Биография Брэма Стокера на сайте «Русская фантастика». Сергей Бережной]
  • [aenigma.ru/php/content.php?razdel=author&file1=20 Брэм Стокер на «Энигме»]


Отрывок, характеризующий Стокер, Брэм

– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Стокер,_Брэм&oldid=78269736»