Столбизм

Столби́зм — социокультурный феномен, общественное явление, образ жизни, связанный с Красноярскими столбами. Под столбизмом понимается общественное движение, для которого характерны занятие скалолазанием и общение в неформальной обстановке в природных условиях.

Первые столбисты появились в Красноярске более 150 лет тому назад. Главным занятием столбистов было лазание по скалам, прохождение новых маршрутов, называемых лазами, на вершины скальных выходов — столбов.

Скальная техника столбизма

Скалы Красноярских столбов представляют выходы скальных останцев, сложенные из сиенита, с малым количеством трещин. Многие маршруты проходят на трении, поэтому первоначально столбисты в качестве обуви использовали лыковые лапти. Они не скользили на скале, были удобны на ноге и недорого стоили. Позднее в качестве скалолазной обуви стали использовать галоши и прорезиненные тапочки.

От спортсменов-скалолазов столбистов отличает любительский характер лазания. Столбисты не проводят совместных систематических тренировок, у них нет обязательных соревнований, проложенных трасс, технических приспособлений для лазания. Главное для них покорить вершину, найти новые пути, освоить сложный элемент хода, т. н. хитрушку.

Одной из особенностей лазания по столбам является лазание без страховки, т. н. чистое лазание. Неписаная формула гласила: «Лаз, как бы сложен он ни был, может считаться взятым лишь в том случае, если он пройден в одиночку и без каких-либо приспособлений».

Иногда для страховки использовали кушаки, которые обычно оборачивались во время подъёма вокруг пояса.

В последние годы для страховки стала применяться альпинистская веревка, но традиционный кушак, культивируемый на столбах в течение столетия, будет ещё долго находить применение. Он и верёвка взаимно дополняют друг друга.

При проведении официальных соревнований по скалолазанию для страховки обязательно используют альпинистскую верёвку.

Субкультура столбизма

Сам процесс нахождения в условиях естественной природной среды, занятие объективно опасным видом спорта выработал особые нормы поведения в среде столбистов.

Люди приходили на столбы группами и несколько дней жили в тайге. Это привело к формированию устойчивых групп скалолазов, которые получили название «компания». Каждая компания имела своё индивидуальное название и имела своё место обитания, свою избу, в которой они жили. Компания выбирала себе название, избирала руководителей, вырабатывала устав. Ещё в 1910 г. у столбистов появились компании с названием «Фермеры», «Беркуты», «Волки». Был даже создан коллектив под названием «Вольные», во главе которого стоял политический ссыльный телеграфист Завьялов. Он просуществовал всего один сезон и распался под давлением полиции.

Во все времена в столбистских избах велись дневники, бортовые журналы. Непрерывная летопись некоторых компаний насчитывает уже 40 и более лет.

В настоящее время также существует большое количество компаний.

В уставах и правилах, вырабатываемых столбистами, большое внимание, кроме спортивных вопросов, обращалось на охрану природы. Порицались и запрещались порубка деревьев, разрушение скал и лазов.

Ещё с дореволюционных пор закладывались первые традиции столбизма: гостеприимство, взаимовыручка, дружба.

«Оставленные в избушке или вне её продукты питания, накрытые листом бумаги, с положенным сверху камнем — неприкосновенны, с двумя камнями — могут быть употреблены без разрешения хозяина. Оставленные у подножья утеса предметы туалета „столбиста“, если даже в пределах видимости нет их владельца, — неприкосновенны».

Первый «Наказ „столбистам“», принятый в 1947 году и состоящий из 16 правил, прививал высокую дисциплину и организованность.

В § 1 этого наказа было записано: «Никогда не переоценивай своих сил!». Затем: «Будь скромен, на опасных местах хладнокровен. — Подчинись совету старшего. — Риск имеет свой предел, за границами этих пределов риск становится глупостью». В § 13 говорится: «Если ты потерял уверенность при спуске, благоразумнее попросить помощи. Обрыв и падение — дело одного мгновения. Чаще всего это происходит от торопливости и поспешности. Ты пришел на „Столбы“ насладиться красотой и величием природы, а не соревноваться на быстроту подъема. Легкость и изящество скалолаза — не тождественны поспешности, и ненужной беспорядочности движений».

Столбисты выработали свой язык и свои законы общения, владение которыми является признаком корпоративной принадлежности. Специфика языка столбистов проявляется прежде всего в лексике и способах номинации. Основу словаря столбистов, объём которого в настоящее время насчитывает свыше 600 единиц, составляют:

Ономастика. Например, названия скал: Дед, Цыпа, Жаба, Перья и т. д. Названия компаний: Абормоты, Аскеты, Беркуты, Грифы, Компания Митича, Нелидовка, Хилые и т. д.;

Корпоративная терминология. Например: лаз, хитрушка, подкаменщик и др.;

Специфическая лексика, включающая предикаты и имена лиц.

Большинство популярных скалолазов было известно больше по прозвищам, чем по фамилиям. Традиция давать клички пришла из дореволюционного периода. Например, известную «столбистку» Качалову называли Кабаргой. Кочегара, работавшего на железной дороге, звали «Сойотский волк», настоящей его фамилии никто не помнит. Состав столбистов был чрезвычайно пёстр — от ученых до уголовников. Истинного имени, профессии, статуса чаще всего не знали. Не то чтобы его скрывали осознанно. Просто в данной среде профессия, общественный статус не имели значения, — так было принято.

С 20-х до 40-х годов новое поколение помнило «столбистов» — «Кэпа», «Осу», «Демона», «Лешего» и других, но опять-таки лишь немногие знали настоящие фамилии этих скалолазов. Сейчас эта традиция кличек постепенно отмирает.

Известные советские альпинисты-красноярцы Евгений Абалаков (Бурундучок), Виталий Абалаков (Луна) имели соответствующие клички среди столбистов.

История

В дореволюционный период среда столбистов отличалась вольнодумством и отсутствием почтительного отношения к властям. Отдаленность «Столбов» сделала их удобным местом для проведения нелегальных собраний революционно настроенной молодежи.

Неоднократно на скалах в труднодоступных местах писались крамольные лозунги и надписи.

В 1897 году на камне у основания «Первого Столба» было выведено красной краской: «Социализм», а через год кто-то добавил: «осуществится». На южной стороне столба «Дед» было написано «Пролетарии», а на столбе «Дикарька»: «Губернатор — мошенник».

В 1899 году на «Втором Столбе» было написано слово «Свобода».

На протяжении всего 1905 и лета 1906 года на «Столбах» проводились многочисленные собрания. На них обсуждались задачи революционной борьбы, читались прокламации. В 1906 году после съезда Сибирского союза РСДРП его участники посетили Красноярские Столбы.

В советское время популярность походов на Столбы возросла. Строятся избы: «Беркуты», «Коммунар», «Капелла», «Ранчо», «Красные дьяволята», «Дружные», «Вигвам», «Решето», «Дачка», «Пираты», «Червончики», «Музеянка», «Магнето», «Очаг», «Нелидовка», «Вилла», «Веселые ребята», «Перушка», «Деканка», «Старая сакля», «Фермушка» и др. Создаются компании подкаменщиков, которые в отличие от избушечников, организовывали свои стоянки под камнями. Это «Фермеры» под Фермой, «Скитальцы», «Беркуты», «Голубые», «Шахтеры», «Павианы», «Волки» и многие другие.

С возникновением и становлением в Советском Союзе спортивного скалолазания столбисты были одними из первых, кто принял активное участие в развитии данного вида спорта.

Первое такое соревнование по скалолазанию было проведено в июне 1950 года. Трасса подъема была избрана на западной стороне «Деда».

Красноярцы, начинавшие свой путь в спорт на Красноярских столбах, неоднократно становились Чемпионами Советского Союза по скалолазанию и альпинизму. До сих пор красноярская школа скалолазания, в основе которой лежат традиции столбизма, является одной из ведущих в России.

Знаменитые столбисты

• Виталий Абалаков
• Евгений Абалаков
• Владимир Архипов
• Валерий Балезин
• Николай Захаров
• Петр Кузнецов
• Владимир Теплых

Литература

• Абрамов Б. Н. [www.stolby.ru/Mat/Stolbist/03/02.asp История столбизма] // Столбист. — № 3.
• Бабий А. А. [www.memorial.krsk.ru/Articles/KP/2/071.htm Без страховки] // Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края: Кн.2. — Красноярск: Издательские проекты, 2005. — 448 с. — ISBN 5-98399-021-7.
• Безбородова, Евгения [krasnoyarsk.rfn.ru/rnews.html?id=4877397 22 года назад на Столбах разбился легендарный скалолаз Владимир Теплых] // ВГТРК-ГТРК «Красноярск». — 10.08.2011.
• Беляк И. Ф. [www.stolby.ru/Mat/belyak/krai/0.asp Край причудливых скал]. — Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1952. — 132 с.
• Берман А. [www.unost.org/downloads/library/1969_10.pdf Столбы, Столбы...] // Юность. — М.: Правда, 1969. — № 10. — С. 104-107.
• Вахитов, Альберт [www.krasrab.com/archive/2007/09/05/02/view_article Скалолазы на трассе] // Красноярский рабочий. — 05.09.2007.
• Дмитриев Е. Д. В краю причудливых скал // Природа. — Издательство АН СССР, 1952. — № 2. — С. 82-88.
• Плющ И. В. [www.stolby.ru/Mat/Pluscsh/socio.asp Столбы как социокультурный феномен] // Духовно-исторические чтения. Вып. IX. Материалы межвузовской научно-практической конференции. — Красноярск: КрасГАСА, 2004. — С. 226-232.
• Подберёзкина Л. З. Специфика номинации в корпоративном языке (язык столбистов) // Общие проблемы деривации и номинации. Словообразование в аспекте азных уровней языка: Тез. докл. — Омск: Омск. гос. ун-т, 1988. — С. 29-31.
• Подберёзкина Л. З. [www.stolby.ru/Mat/Podberezkina/Lang.asp Язык столбистов] // Сб. «Язык и личность». — М.: Наука, 1989. — С. 86-96.([rus.1september.ru/articlef.php?ID=200100307 перепечатка] в газете «Русский язык». — № 3. — 2001.)
• Подберёзкина Л. З. В переводе ... со столбистского // Университетская жизнь. — Красноярск: КрасГУ, 03.11.1990.
• Подберёзкина Л. З. "Что" и "как" в столбистском // Университетская жизнь. — Красноярск: КрасГУ, 03.12.1990.
• Подберёзкина Л. З. Языковая рефлексия столбистов // Университетская жизнь. — Красноярск: КрасГУ, 17.12.1990.
• Подберёзкина Л. З. По-столбистски говоря ... // Университетская жизнь. — Красноярск: КрасГУ, 27.12.1990.
• Подберёзкина Л. З. Заповедник природный и лингвистический (к проблеме изучения корпоративных языков) // Rusistik. Русистика. — Берлин, 1992. — № 1. — С. 82-85.
• Подберёзкина Л. З. Почему Могол становится Монголом // Красноярский краевед. — Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1991. — С. 266-280.
• Подберёзкина Л. З. Речевые жанры в корпоративном языке (язык столбистов) // Высказывание как объект лингвистической семантики и теории коммуникации: тез. докл. — Омск: Омск. ун-т, 1992. — С. 67-68.
• Подберёзкина Л. З. "Столбы" в языковой жизни Красноярска // Окружающая среда для нас и для будущих поколений. Экология и бизнес в новых условиях. Международный конгресс: Тез. докл. — Красноярск, 1993. — С. 74.
• Подберёзкина Л. З., Терский Н. Л. Красноярские Столбы // Енисейская энциклопедия. Словник. — Красноярск: КОА «Русская энциклопедия», 1994. — С. 101-104.
• Подберёзкина Л. З. "Столбизмы" в речи красноярцев // Речь города: Тез. докл. Всероссийской межвуз. науч. конф / Под ред. Б.И. Осипова. — Ч. I. — Омск: Омск. ун-т, 1995. — С. 37-38.
• Подберёзкина Л. З. [cheloveknauka.com/v/60864/a?#?page=1 Корпоративный язык. Принципы исследования и описания (на материале языка столбистов)]. — автореф. дис... канд. филол.наук. — М.: ИРЯ имени В. В. Виноградова РАН, 1995. — 25 с.
• Рефас, Виктория [www.navtur.ru/magazine/issue.shtml?167 Взгляд с высоты] // Наводка туристу. — 2010. — № 1 (25).
• Руденко, Татьяна [www.krsk.aif.ru/society/1087880 7 фактов о «Столбах», делающих заповедник уникальным] // Аргументы и факты-Красноярск. — 22.01.2014.
• Тарасов, Алексей [www.novayagazeta.ru/society/66159.html Свобода. Год рождения — 1899-й] // Новая газета. — 19.11.2014. — № 130.
• Тронин В. А. (Боб). [dl-web.dropbox.com/get/Тронин%20Б.%20Сказание%20о%20Столбах%20и%20столбистах.pdf?_subject_uid=210962409&w=AABSjIGFcR8bLgQCc5pxcV-J3X3VYJQN7RDjqT161D3dIA Сказание о Столбах и столбистах]. — Красноярск: Б. и., 2000. — 112 с. — 1000 экз.

Ссылки

• [www.stolby.ru Красноярские столбы]

Отрывок, характеризующий Столбизм

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.