Луанда

Город Луанда Luanda Страна АнголаАнгола Провинция ЛуандаЛуанда (провинция)|Луанда Муниципалитет Луанда Координаты 8°50′00″ ю. ш. 13°14′00″ в. д.8.83333° ю. ш. 13.23333° в. д. / -8.83333; 13.23333    Высота центра 6 м Население 2 825 311 человек (2012) Часовой пояс UTC+1

Луа́нда (порт. Luanda) — столица Анголы, крупнейший политический, культурный и финансово-промышленный центр государства.

Природные условия

Луанда занимает выгодное положение на побережье Атлантического океана, в районе впадения в него реки Кванза. Климат в данной зоне тропический, среднегодовая норма осадков 250—500 мм, причем большая их часть приходится на февраль-март. Самый теплый месяц года — март, в это время ртутный столбик термометра поднимается до +30 градусов, в июле температура понижается до +16, что во многом обусловлено охлаждающим влиянием Бенгельского течения. Оно же объясняет и аномально сухой (для приэкваториальных широт) климат города.

Климат Луанды
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Абсолютный максимум, °C	33	35	35	34	36	32	29	28	29	32	37	34	37
Средний максимум, °C	28	29	30	29	28	25	23	23	24	26	28	28	27
Средний минимум, °C	23	24	24	24	23	20	18	18	19	22	23	23	22
Абсолютный минимум, °C	21	21	21	21	18	15	14	14	17	18	20	19	14
Норма осадков, мм	25	36	76	117	13	0	0	0	3	5	28	20	323
Источник:

В окрестностях Луанды практически в первозданном виде сохранились травянистые и кустарниковые саванны, здесь же растут многочисленные пальмы, рощи которых к югу от столицы редеют. За чертой города можно встретить таких диких животных, как слоны, львы, леопарды, зебры, антилопы, обезьяны, однако их популяции в последние годы резко сократились из-за браконьерской деятельности человека. В прибрежных водах водятся различные представители водной фауны: киты, черепахи, моллюски, несколько видов рыб. Центр города располагается на высоте 6 м над уровнем моря.

История развития города

Современная столица Анголы была основана португальским колонизатором Паулу Диашем де Новаишем (внуком знаменитого мореплавателя Бартоломеу Диаша) в 1575 году и получила название Сан-Паулу-ди-Луанда (переименована в Луанду в 1975 году). В то же время на возвышающемся над городом скалистом мысу были возведены фортификационные сооружения Сан-Мигел.

Статус города Сан-Паулу-ди-Луанда обрела в 1605 году, и в конце XVI в. новый город стал центром португальской колониальной администрации и основной базой экспансионистских сил в Анголе. В 1641 году португальцы были вынуждены уступить свой форпост на Атлантическом побережье голландцам, а спустя 7 лет вернули свои территории.

В период с XVII по XIX век Луанда являлась одним из крупнейших центров работорговли, с подвластных португальцам территорий через порт было вывезено около 3 000 000 негров.

В XX веке Луанда стала центром национально-освободительной борьбы народов Анголы, здесь часто происходили столкновения с португальскими войсками.

В 1961 году руководство Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА) организовало жителей Луанды на восстание. Вооруженное выступление столичных жителей послужило сигналом для начала гражданской войны.

В апреле 1974 года после ряда революционных восстаний, правительство Португалии согласилось предоставить Анголе независимость. В ноябре 1975 года на политической карте мира появилось новое государство — Народная Республика Ангола (с августа 1992 года — Республика Ангола), столицей которого стала Луанда. С 1978 года крупнейшие населенные пункты Анголы неоднократно подвергались вооруженным нападениям со стороны ЮАР, стремившейся воспрепятствовать распространению коммунистического влияния в регионе и оказавшей поддержку Национальному союзу за полную независимость Анголы (УНИТА).

В 1991 году между представителями правительства Анголы и противоборствующей группировкой УНИТА в Лиссабоне было подписано соглашение о мирном урегулировании конфликта. Тем не менее политическая ситуация в регионе остается нестабильной, что препятствует быстрому развитию ангольских городов, в том числе и Луанды.

В 2008 году стала самой дорогой столицей, по мнению ECA International. Это связано с тем, что большинство товаров, обычно приобретаемых иностранцами, труднодоступны и поэтому очень дороги. Литр молока в Луанде может стоить до трех долларов, а аренда небольшой двухкомнатной квартиры — до семи тысяч долларов в месяц.

Население, язык, вероисповедание

Луанда — самый крупный город Анголы, численность его населения (с пригородами) составляет около 4,5 млн человек. Этнический состав столицы довольно разнообразен: здесь живут представители африканских народов Овимбунду, Мбунда, баконго, лунда, Чокве, нгантуэла, куаньяма и др., а также европейцы и смешанное афро-европейское население. Столичные жители африканского происхождения используют для официальных переговоров португальский язык, а между собой, как правило, на языках банту (кимбунду, умбунду, киконго), которые постепенно оттесняются португальским. 90-98 % молодёжи в столице говорят только по-португальски. Уже по переписи 1983 года португальский язык назвали родным 75 % из 2,5-миллионного населения Луанды. Ангольцы, имеющие европейское и смешанное происхождение, говорят на португальском языке, являющемся государственным. Многие жители Луанды придерживаются традиционных местных верований, встречаются также христиане — католики и протестанты (баптисты, методисты и конгрегационалисты). В 1970 году в городе проживало 480 613 человек, по оценкам на 2012 год Луанду населяет 2 825 311 жителей.

Культурное значение

Луанда — центр культурного развития Анголы. Здесь действует несколько сотен начальных школ с восьмилетним сроком обучения, существуют курсы подготовки к поступлению в технические и педагогические учебные заведения, дающее среднее образование. В открытом в 1976 году Университете имени Агостиньо Нето можно получить высшее образование. Преподавание во всех школах и университете ведется на португальском языке.

С 1956 года в городе работает Академия музыки, действуют Музей Анголы, где представлена коллекция естественноисторических экспонатов, и музей Дунду, в котором хранятся историко-этнографические памятники.

Особого внимания заслуживают Национальная и муниципальные библиотеки, в которых собраны произведения лучших африканских поэтов и писателей (Луандину Виейра, Артур Пестана душ Сантуш (псевдоним Пепетела) и др.), а также представлены шедевры мировой литературы. Труппы непрофессиональных актеров осуществляют сценические постановки местных авторов. В столице сохраняются лучшие традиции музыкальной культуры и танца, причем современная популярная музыка Анголы имеет тесную связь с музыкальными традициями Бразилии и островов Карибского бассейна.

В городе, развитие которого началось в конце XVI века, у стен крепостного замка Сан-Мигель (ныне Исторический музей), сохранилось множество архитектурных достопримечательностей. От XVII века здесь остались стены фортов Сан-Педру-да-Барком и Сан-Фернанду-ди-Пенедаш.

В архитектурном облике центральной части Луанды, застроенной по типу провинциальных португальских городов, нашёл выражение переход от барокко к классицизму. Главные достопримечательности этой части столицы — иезуитская церковь (XVI век), храм кармелиток (около 1638 год), церковь Мадонны Назаретской (1664 год) и другие. Городские тротуары вымощены восхитительной мозаикой.

В 1950—1970-х годах в облик столицы были внесены существенные изменения: началась полукруглая застройка вглубь материка, улицы засаживались деревьями, в черте города были разбиты парки и скверы.

Интересные факты

Луанда за 2008 год была признана самым дорогим городом в мире. Основные причины были: высокие цены на товары и услуги в городе, а также инфраструктура, разрушенная тремя десятилетиями гражданской войны.

Прибыли иностранных компаний, полученные в Анголе за счет добычи нефти и алмазов, создают повышенный спрос на жилье высокого качества, дорогие рестораны и автомобили, обувь и одежду. Большинство ангольцев живёт в крайней нищете. В стране почти всё продовольствие импортное. Поэтому литр молока может стоить 3 доллара, а аренда двухкомнатной квартиры — $7 тыс. в месяц.

Города-побратимы

• Белу-Оризонти, Бразилия (с 1968 года)
• Хьюстон, США (с 2003 года)
• Сальвадор, Бразилия
• Порту, Португалия
• Тахуа, Нигер

См. также

• Капоэйра Ангола
• Нголо
• Музыка в капоэйре
• Киламба

Отрывок, характеризующий Луанда

Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.