Либревиль
 Город
|
Либреви́ль (фр. Libreville) — столица Габона, административный центр провинции Эстуарий. Расположен на северном берегу реки Габон, у образующейся в устье Габонской бухты. Население — 797 000 жителей (2012)[1].
Основан в 1849 году африканцами с португальского судна, освобождёнными из рабства[2]. Либревиль является важнейшим транспортным узлом страны, в городе расположен крупный международный морской и аэро- порт[3]. Имеются предприятия пищевой, текстильной, деревообрабатывающей промышленности, судоверфи, университет[4].
Содержание
История
Задолго до прихода сюда французов в 1839 году, на данной территории в течение многих лет проживало племя Мпонгве. В 1846 году бразильский корабль «L’Elizia», перевозивший рабов для последующей перепродажи, был захвачен французским флотом недалеко от Лоанго. Рабы (общей численностью 52 человека) были освобождены и в 1848 году основали здесь Либревиль, что в переводе с французского означает «свободный город». Либревиль был назван по аналогии с Фритауном и со временем превратился из фактории и небольшого административного центра в крупный город с численностью населения в 32 000 человек.
В 1886—1888 годах городок был резиденцией губернатора французской колонии Габон; с 1888 по 1891 стал административным центром расширившейся французской колонии Габон-Конго, получившей затем общее название Французское Конго. Колония состояла из двух провинций — Габон и Среднее Конго. Либревиль был административным центром Габона, а Браззавиль — Среднего Конго[5].
В 1904 году в Либревиле проживало около 1 500 человек, из которых 200 были европейцы; здесь располагались три крупные торговые фактории, католическая и протестантская (американская) миссии, резиденция генерал-губернатора и небольшой гарнизон при нём; большая часть торговли (около 4 млн. немецких марок) принадлежала немецким купцам[6].
С 1934 по 1946 год город выполнял функции главного порта Французской Экваториальной Африки, а в 1940 году выступал основной целью Габонской операции. После чего на протяжении Второй мировой войны, в 1940—1945 годы, Либревиль — центр движения «Свободная Франция» в Африке.
В 1960 году город получил статус столицы новообразованного государства Габон. Со дня обретения независимости город значительно вырос и сейчас вмещает около половины населения всей страны.
Климат
Либревиль находится в зоне субэкваториального климата и характеризуется наличием длинного влажного и короткого сухого сезона. Влажный сезон длится примерно 9 месяцев (с сентября по май). В это время на территории выпадает большое количество осадков. Сухой сезон продолжается с июня по август, в этот период в среднем ежегодно выпадает около 35 мм осадков. Как и во многих других городах, расположенных в той же климатической зоне, температура в Либревиле остаётся относительно стабильной на протяжении всего года. Она достигает своего максимума в марте (в среднем, около 30 °C), а минимума в июле (около 26,4 °C)[7].
| Климат Либревиля | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Средний максимум, °C | 29,5 | 30,0 | 30,2 | 30,1 | 29,4 | 27,6 | 26,4 | 26,8 | 27,5 | 28,0 | 28,4 | 29,0 | 26,9 |
| Средняя температура, °C | 26,8 | 27,0 | 27,1 | 26,6 | 26,7 | 25,4 | 24,3 | 24,3 | 25,4 | 25,7 | 25,9 | 26,2 | 26,0 |
| Средний минимум, °C | 24,1 | 24,0 | 23,9 | 23,1 | 24,0 | 23,2 | 22,1 | 21,8 | 23,2 | 23,4 | 23,4 | 23,4 | 25,3 |
| Норма осадков, мм | 250,3 | 243,1 | 363,2 | 339,0 | 247,3 | 54,1 | 6,6 | 13,7 | 104,0 | 427,2 | 490,0 | 303,2 | 2841,7 |
| Источник: [www.climate-charts.com/Locations/g/GN64500.php World Climate] | |||||||||||||
Экономика
Основные статьи экспорта: каучук, пальмовое масло, какао и тропические сорта древесины[8].
В городе расположены предприятия пищевой, текстильной, табачной, швейной, деревообрабатывающей, металлообрабатывающей промышленности, а также судоверфи[3][9].
Первый банк был открыт в городе в 1930 году, когда Банк Западной Африки разместил здесь свой филиал.
Также имеется ТЭС и университет[3].
Транспорт
Международный аэропорт Либревиля, расположенный в 11 километрах от города, является крупнейшим аэропортом Габона.
Язык
Официальным языком является французский[10]. Понять жителей города достаточно просто, несмотря на определённые искажения произношения.
Культура
К достопримечательностям Либревиля относятся:
- Национальный музей искусства и традиции, обладающий коллекцией ритуальных масок народностей фанг, митсого и теке
- Французский культурный центр
- Собор Св. Марии
- Церковь Сен-Мишель, известная своей архитектурой и хором, использующим для музыкального сопровождения своих выступлений народные музыкальные инструменты[11]
- расположенные неподалёку «культурные деревни»
Знаменитые уроженцы
- Леон Мба — первый премьер-министр (1959—1961) и президент Габона (1961—1967).
- Даниель Кузен — капитан сборной Габона по футболу и нападающий греческого клуба «Лариса».
- Тьери Исьему — полузащитник сборной Габона по футболу и тунисского клуба «Монастир».
Напишите отзыв о статье "Либревиль"
Примечания
- ↑ [populationsdumonde.com/fiches-pays/gabon Populations du monde] (фр.)
- ↑ Либревиль // Словарь современных географических названий. — Екатеринбург: У-Фактория. Под общей редакцией акад. В. М. Котлякова. 2006.
- ↑ 1 2 3 Либревиль // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- ↑ Либревиль // Большой Энциклопедический словарь. 2000.
- ↑ Франция // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Либрвиль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [worldweather.wmo.int/128/c00255.htm World Weather Information Service — Gabon]
- ↑ Либревиль // Энциклопедия: города и страны. 2008
- ↑ [zakoylok.ru/afrika/librevil-gabon.html Zakaylok.ru — Африка — столицы и города — Либревиль-Габон]
- ↑ (фр.) [www.tlfq.ulaval.ca/axl/afrique/Gabon.htm «De plus, le français est également devenu la langue maternelle de plus de 30 % des Librevillois et il est de plus en plus perçu comme une langue gabonaise.»]
- ↑ [www.votpusk.ru/country/dostoprim_info.asp?ID=351 Достопримечательности — Либревиль: фото и описание, Вотпуск-ру]
</ol>
| ||||||||||||||
|
Это заготовка статьи по географии Габона. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Либревиль
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
