Панама (город)

Город Панама исп. Panama Флаг Герб Страна ПанамаПанама Провинция ПанамаПанама Координаты 08°57′00″ с. ш. 79°32′00″ з. д.8.95000° с. ш. 79.53333° з. д. / 8.95000; -79.53333    Мэр Хуан Карлос Варела Основан 15 августа 1519 Площадь 275 км² Высота центра 15 м Тип климата тропический (Aw) Официальный язык испанский Население 880 691 человек (2010) Агломерация 1 272 672 Часовой пояс UTC-5 Официальный сайт [www.municipio.gob.pa/ icipio.gob.pa]  (исп.) Панама Панама

К:Населённые пункты, основанные в 1519 году

Пана́ма́ (исп.: Panamá) — столица государства Панама с населением 1,3 млн человек (с пригородами, 2010), расположена у входа Панамского канала в Тихий океан. Город Панама — политический, административный и культурный центр страны.

История

Город был основан 15 августа 1519, основатель — Педро Ариас де Авила, также известный как Педрариас Давила. На протяжении истории важнейшую роль для города играла торговля через перешеек. Всего через несколько лет после основания город стал отправной точкой для исследования и завоевания Перу и перевалочным пунктом для отправки золота и серебра в Испанию через перешеек.

В 1553 году в книге «Хроника Перу» Сьеса де Леона приведены детальные сведения об основании города и особенностях его расположения:

Скажу же, что город Панама заложен у самого Южного моря, и в 18 лигах от Номбре-де-Диос, заселенного у Северного моря. Имея небольшое закругление [морского побережья], где он основан, из-за топи (palude) или лагуны, которая с одной стороны граничит с ним, за вредные испарения, выходящие из этой лагуны, он считается нездоровым. Он спроектирован и сооружен с востока на запад, таким образом, что никто не смог пройти по улице, из-за идущего [по небосклону] солнцу, так как оно не создавало никакой тени. И ощущалось это настолько [существенно], поскольку жара стояла сильнейшая, а солнце такое нездоровое, что если человек привык ходить по улице, пусть и несколько часов, он заболевал настолько, что умирал, а случалось такое со многими. В полулиге от моря были хорошие, здоровые места, где могли бы начать заселение этого города. Но так как на дома цены стоят высокие, потому возвести их стоит дорого; хоть наблюдается заметный ущерб, получаемый всеми от проживания в таком неблагополучном месте, никто не переселился, и в особенности потому, что старые завоеватели (конкистадоры) уже все мертвы, а нынешние жители — торговцы, не помышляющие оставаться в нём надолго, до тех пор, пока не разбогатеют. И так одних сменяют другие; и мало кто или никто не смотрит за общественным благом. Около этого города протекает река, что берёт начало в горах. Есть также много районов с протекающими в них реками, в некоторых из них испанцы разместили свои имения (эстансии) и «грантарии» — сельскохозяйственные усадьбы, — и где выращивали многие испанские растения, такие как: апельсины, цитроны, фиговые деревья [инжир]. Кроме этого есть другие плоды земли, как то: душистые ананасы, гуайява, хризофиллум (caimito), авокадо (aguacate), и прочие плоды, что даёт почва той земли. Для полей есть значительные стада коров, ибо земля пригодна для их выращивания. Реки приносят много золота. И потому место, на котором основан этот город, приносит много прибылей. Он хорошо снабжается продуктами, обеспечен всякими закусками из обоих морей, я говорю об обоих морях, имея в виду Северное, откуда приходят корабли из Испании в Номбре-де-Диос, и Южное море откуда из Панамы плывут во все порты Перу. На границах этого города не произрастает ни пшеница, ни ячмень.

— Педро де Сьеса де Леон. Хроника Перу. Часть Первая. Глава вторая.

В 1671 Генри Морган с командой из 1400 человек осадил и разграбил город, который был после этого уничтожен пожаром. Руины старого города сохранились до сих пор, они популярны среди туристов и называются Панама-Ла-Вьеха (Panama la Vieja). Город был отстроен в 1673 на новом месте в семи километрах к юго-западу от первоначального города. Это место сейчас известно как Каско-Вьехо.

Открытие золота в Калифорнии в 1848 привело к росту числа путешествующих через перешеек к западному побережью Северной Америки. За год до открытия золота была образована Панамская железнодорожная компания, но железнодорожное сообщение открылось только в 1855. Между 1848 и 1869 около 375 000 человек пересекли перешеек от Атлантического к Тихому океану и 225 000 в обратном направлении. Это движение значительно улучшило благосостояние города в тот период.

Строительство Панамского канала принесло большую пользу инфраструктуре города. Бо́льшая часть рабочих для строительства была привезена с Карибских островов, что создало беспрецедентные расовые и социальные трения в городе.

Во время Второй мировой войны здесь были построены военные базы США. Из-за американского присутствия до конца 1960-х годов панамцы имели ограниченный доступ или вообще не имели доступа во многие зоны Панамского канала рядом с городом.

С конца 1970-х и в 1980-е город Панама стал международным банковским центром, в том числе центром по незаконному «отмыванию» денег. В 1989 президент США Джордж Буш-старший отдал приказ о вторжении в Панаму для свержения её лидера генерала Мануэля Антонио Норьеги. В результате этой акции целый квартал Панамы, состоящий из частично деревянных строений 1900-х годов, был уничтожен пожарами.

В настоящее время Панама остается банковским центром. Бальбоа — район расположенный в пределах метрополии Большой Панамы, — раньше был частью Зоны Панамского канала, и фактически штаб администрации бывшей Зоны Панамского канала расположен там.

География и климат

Природные достопримечательности

Прибрежные воды города загрязнены и купаться там не разрешается. Тем не менее, поблизости имеются пляжи. Ближайший — комплекс Playa Bonita, сразу за городом, попасть на него можно переехав через Панамский канал по мосту Двух Америк. Также стоит отметить остров Табога (Isla Taboga), до которого можно добраться на пароме от Amador Causeway за 45 минут.

На тихоокеанской и карибской стороне имеется ещё множество пляжей (преимущество Панамы в том, что там можно искупаться сразу в двух океанах, дорога между которыми займет всего несколько часов). В пределах 30—60 минут перелёта доступны острова как в Тихом океане (Archipelago Las Perlas), как и в Карибском море (Bocas del Toro, San Blas) с пляжами в стиле «баунти». В последние годы построено много гостиниц на пляже.

Природа Панамы схожа с природой Коста-Рики. В городе имеется обширный парк Parque Natural Metropolitano, в который трудно добраться без автотранспорта. На насыпной дороге расположился аквариум Centro de Exhibiciones Marinas.

Вдоль западной стороны канала находится Национальный парк Соберания (Parque Nacional Soberania). По пути туда можно посетить обширные ботанические сады и зоопарк.

Климат

Климат Панамы субэкваториальный. Для города характерен длинный влажный сезон, который длится с апреля по декабрь включительно и короткий сухой сезон с января по март, когда осадки редки, хотя всё же бывают. Так как Панама находится всё же немного севернее экватора, то во влажном сезоне есть два максимума — в июне и октябре, а в июле-августе наблюдается вторичный минимум, когда Солнце уходит дальше, чем широта Панамы, на север. Среднемесячная температура почти не меняется, и круглый год колеблется от 26 до 28 °C. Жарко и душно круглый год, среднемесячные максимумы не опускаются ниже 32 °C, а в апреле поднимаются до 36 °C.

Климат Панамы
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Средний максимум, °C	33,4	34,2	34,8	35,4	34,5	33,8	33,9	33,9	32,9	32,6	32,9	33,3	33,8
Средняя температура, °C	26	26,3	26,6	27,5	27,8	27,6	27,5	27,4	27	26,7	26,6	26,3	26,94
Средний минимум, °C	18,5	18,4	18,4	19,5	21,1	21,3	21	20,9	21	20,8	20,3	19,2	20
Норма осадков, мм	29	10	13	65	225	235	169	220	254	331	252	105	1907
Источник: [worldweather.wmo.int/076/c01221.htm Всемирная метеорологическая организация]

Население

Панама является чрезвычайно космополитичным городом даже по меркам Латинской Америки. Значительную (и беднейшую) часть населения города составляют потомки чернокожих африканцев, горожане испанского происхождения традиционно составляют местную экономическую и политическую элиту. В последние десятилетия город испытывает наплыв индейской бедноты из сельских районов как Панамы, так и прилегающих стран. Большое количество мулатов, проживающих в городе, обычно относятся к среднему классу. Так же в Панаме проживает множество выходцев из Европы и особенно из США, среди которых много пенсионеров. Имеется большая китайская диаспора, растёт численность выходцев из арабских стран и Индии.

Экономика

Панама обладает высокоразвитой экономикой, опирающейся, прежде всего, на транспорт, сферу услуг, банковский сектор и строительство и продажу недвижимости. Главным источником благосостояния города, несомненно, является Панамский канал, одна из главных мировых транспортных артерий.

Город создаёт около 55 % всего ВВП страны, являясь местом размещения всех основных панамских компаний и представительств международных корпораций. Мировой финансовый кризис последних лет привёл к некоторому спаду цен на недвижимость, но, в отличие от многих других стран региона, не остановил поступательного развития местной экономики.

Туризм составляет всё более важную часть городской экономики, привлекая в город операторов крупнейших международных гостиничных и ресторанных сетей. в 2008 году Панама заняла второе место в мире (без учёта США) по заполняемости гостиниц (первое место — Перт, третье — Дубай).

Транспорт

Международный аэропорт Токумен (IATA: PTY, ICAO: MPTO), расположенный в 24 километрах к востоку от центра города, обслуживает около 5 млн пассажиров ежегодно (2010). Регулярные рейсы осуществляются в десятки городов США, Канады и Латинской Америки, а также в Мадрид и Амстердам.

В городе имеется также аэропорт им. Маркоса Хелаберта (Aeropuerto Internacional Marcos A. Gelabert; IATA: PAC, ICAO: MPMG), также известный как аэропорт Олбрук (Albrook), для внутрипанамских рейсов. Он расположен недалеко от центра города, на территории бывшей Зоны Панамского канала.

С 2014 года для пассажирских рейсов используется созданный на месте бывшей американской военной авиабазы Международный аэропорт Panama Pacifico.

Пассажирский порт Панамы ежегодно обслуживает множество круизных судов, следующих через Канал.

Через город проходит Панамериканское шоссе. Междугородный автовокзал находится в пригороде Анкон (Ancón), автобусы достаточно комфортабельны и оборудованы кондиционерами.

Панама связана с Колоном железнодорожной линией, идущей вдоль Канала. Пассажирский поезд ходит по ней раз в день (используется в основном туристами).

Основой общественного транспорта города около 40 лет (до 2011—2013 гг.) являлись частные автобусы (маршрутки). В большинстве своем они представляли собой бывшие школьные автобусы из Флориды, перекрашенные в красный цвет. В силу своей окраски и манеры вождения они получили прозвище diablos rojos («красные дьяволы»). В 2011—2013 гг, с вводом в действие современной муниципальной автобусной системы, «красные черти» были полностью удалены из города.

Движение муниципальных автобусов ведется компанией MiBus. В целях обеспечения безопасности движения все автобусы лично освящены архиепископом Панамским Хосе Доминго Уйоа.

Также жители широко используют такси. Поездка по городу стоит, как правило, менее 3 долларов США, в аэропорт и из него — 30 долларов.

В декабре 2010 года началось строительство лёгкого метро. На осуществление проекта, который реализует консорциум в составе мексиканской, бразильской, испанской, итальянской и японской компаний, потребовались инвестиции в размере 1,8 млрд долларов. Открытие первой ветки (14 километров, 13 станций) состоялось 5 апреля 2014 года. Это первое в Центральной Америке метро, введение в строй которого позволит столице значительно разгрузить наземный транспорт, который не справляется с потоком пассажиров. В часы пик в городе с населением 1,3 млн человек постоянно возникают автомобильные пробки.

Изображения

• Panama city.jpg

  Вид на Панаму с холма Серро-Анкон

• DirkvdM panama roofs.jpg

  Колокольня церкви Св.Иоанна Боско

• DirkvdM panama blue.jpg

  Вид со стороны университета

• Gateway west of Casco Viejo, Panama City.jpg

  Касо-Вьехо

• DirkvdM panama harbour.jpg

  Вид на город со стороны старой гавани

• IMG NAOS.JPG

  Насыпная дорога, соединяющая острова Наос, Перико и Фламенго с континентом.

• DirkvdM panama plaza.jpg

  Площадь в Каско-Вьехо

• DirkvdM panama pelicans.jpg

  Вид на нижний город с яхт-клуба

• DirkvdM casco viejo.jpg

  Каско-Вьехо

• DirkvdM panama bridge.jpg

  Мост двух Америк через Панамский канал.

Литература

• Mellander, Gustavo A. (1971) The United States in Panamanian Politics:The Intriguing Formative Years. Danville, Ill.: Interstate Publishers, OCLC 138568
• Mellander, Gustavo A.; Nelly Maldonado Mellander (1999). Charles Edward Magoon: The Panama Years. Río Piedras, Puerto Rico: Editorial Plaza Mayor. ISBN 1-56328-155-4. OCLC 42970390.

Ссылки

• [www.municipio.gob.pa Официальный сайт г. Панама]
• [www.visitpanama.com Официальный сайт Бюро туризма Панамы]
• [zyalt.livejournal.com/683771.html Фоторепортаж. Панама, Панама]

Отрывок, характеризующий Панама (город)

Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».