Столкновение в аэропорту Тулы (1952)

Столкновение в Туле
Общие сведения
Дата	26 марта 1952 года
Характер	Столкновение самолётов на земле
Причина	Выкатывание пассажирского самолёта за пределы ВПП
Место	Клоково, Тула (РСФСР, СССР)
Погибшие	не менее 70
Воздушное судно
Модель	неизвестно
Авиакомпания	Аэрофлот
Пункт вылета	Одесса (УССР)
Остановки в пути	Клоково, Тула, (РСФСР)
Пункт назначения	Москва (РСФСР)
Второе воздушное судно
Модель	неизвестно
Принадлежность	ВВС СССР
Пункт вылета	Клоково, Тула (РСФСР)
Пункт назначения	Берлин (ГДР)

Столкновение в аэропорту Тулы — авиационная катастрофа, произошедшая в среду 26 марта 1952 года в Тульском аэропорту.

Катастрофа

Военно-транспортный самолёт должен был выполнить рейс из Тулы в Берлин, а на его борту находились 34 слушателя Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова. В это же время в Тульский аэропорт на промежуточную посадку заходил авиалайнер (по некоторым данным, Ли-2, либо Ил-12) который выполнял пассажирский рейс из Одессы в Москву. Но во время посадки пассажирский самолёт выкатился с полосы и врезался в военный самолёт, после чего возник пожар, уничтоживший обе машины. Точное число погибших неизвестно, по некоторым данным оно составило не менее 70 человек. На тот момент это была крупнейшая авиационная катастрофа в Советском Союзе.

Отрывок, характеризующий Столкновение в аэропорту Тулы (1952)

И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.