Столкновение над Анапой

Столкновение над Анапой
Памятник экипажу рейса С-31 (Як-40). Мыс Большой Утриш, недалеко от Анапы.
Общие сведения
Дата	9 сентября 1976 года
Время	13:51 МСК
Характер	Столкновение в воздухе
Причина	Ошибка авиадиспетчера
Место	Чёрное море, близ побережья Кавказа, 37 км южнее Анапы, Краснодарский край (РСФСР, СССР)
Координаты	44°33′ с. ш. 37°18′ в. д.44.550° с. ш. 37.300° в. д. / 44.550; 37.300
Погибшие	70 (52+18)
Воздушное судно
Ан-24РВ компании Аэрофлот
Модель	Ан-24РВ
Авиакомпания	Аэрофлот (Белорусское УГА, Гомельский ОАО)
Пункт вылета	Гомель (БССР)
Остановки в пути	Донецк (УССР)
Пункт назначения	Сочи (РСФСР)
Рейс	7957
Бортовой номер	CCCP-46518
Дата выпуска	3 марта 1973 года
Пассажиры	47
Экипаж	5
Погибшие	52 (все)
Выживших	0
Второе воздушное судно
Як-40 компании Аэрофлот
Модель	Як-40
Авиакомпания	Аэрофлот (Северо-Кавказское УГА, Ростовский ОАО)
Пункт вылета	Ростов-на-Дону (РСФСР)
Пункт назначения	Керчь (УССР)
Рейс	С-31
Бортовой номер	CCCP-87772
Дата выпуска	27 сентября 1970 года
Пассажиры	14
Экипаж	4
Погибшие	18 (все)
Выживших	0

Столкновение над Анапой — крупная авиационная катастрофа, произошедшая в четверг 9 сентября 1976 года близ черноморского побережья Кавказа к югу от Анапы, когда в небе над морем столкнулись два самолёта авиакомпании Аэрофлот: Ан-24РВ и Як-40. Жертвами происшествия стали 70 человек.

Самолёты

Ан-24

Ан-24РВ с регистрационным номером CCCP-46518 (заводской — 9030713, серийный — 085-04) был выпущен Киевским авиационным заводом 3 марта 1973 года. Лайнер передали Министерству гражданской авиации Советского Союза, которое к 5 апреля направило его в 105-й лётный отряд Гомельского объединённого авиационного отряда Белорусского управления гражданской авиации, где он и эксплуатировался на момент происшествия. Общая наработка борта 46518 составляла 6107 часов и 4626 циклов «взлёт-посадка».

В тот день авиалайнер выполнял регулярный пассажирский рейс 7957 из Гомеля в Сочи с промежуточной посадкой в Донецке, а пилотировал его экипаж из 105-го лётного отряда, состоящий из Командира воздушного судна Гутанова М. М., второго пилота Бурого А. А., штурмана Артемьева С. Л. и бортмеханика Пименова В. А.. В салоне работала стюардесса Харитоненко О. В.. В 12:56 с 47 пассажирами и 5 членами экипажа на борту рейс 7957 вылетел из Донецкого аэропорта.

Як-40

Як-40 с регистрационным номером CCCP-87772 (заводской — 37308504, серийный — 13-07) был выпущен Саратовским авиационным заводом 27 сентября 1970 года. Лайнер передали Министерству гражданской авиации Советского Союза, которое к 16 октября направило его в 78-й лётный отряд Ростовского объединённого авиационного отряда Северо-Кавказского управления гражданской авиации, где он и эксплуатировался на момент происшествия. Общая наработка борта 87772 составляла 6842 часа и 7174 цикла «взлёт-посадка».

В тот день авиалайнер выполнял регулярный пассажирский рейс С-31 из Ростова-на-Дону в Керчь, а пилотировал его экипаж из 78-го лётного отряда, состоящий из Командира воздушного судна Леденева А. С., второго пилота Гапона В. Я. и бортмеханика Сандуляна К. К.. В салоне работала стюардесса Ефимкина А. А.. В 12:47 с 14 пассажирами и 4 членами экипажа на борту рейс С-31 вылетел из Ростовского аэропорта.

Катастрофа

Диспетчер Западного сектора Краснодарского районного центра управления воздушным движением работал уже шестой час, когда в 13:30:44 с ним связался экипаж борта 87772 и доложил о входе в зону ответственности сектора и пролёте траверза Краснодара на эшелоне 5700 метров. Получив подтверждение диспетчера, экипаж продолжил полет, а в 13:34 доложил о пролёте радионавигационной точки (РНТ) Новодмитриевская на эшелоне 5700 метров. В соответствии с правилами эшелонирования данного участка воздушной трассы, эшелон 5700 для рейсов данного направления являлся встречным, а поэтому должен был быть изменён. Однако, загруженный работой диспетчер упустил этот момент и разрешил рейсу С-31 продолжать полёт по участку Геленджик — Керчь на прежней высоте. В 13:43 с Як-40 доложили о пролёте РНТ Геленджик на высоте 5700 метров, на что диспетчер разрешил следовать до траверза Анапы, при этом вновь забыв дать им указание на изменение высоты.

В это время на той же высоте 5700 метров летел Ан-24РВ рейса 7957 (Донецк — Сочи). В 13:32 его экипаж связался с диспетчером Западного сектора и доложил о входе в зону ответственности на эшелоне 5700 метров на траверзе Приморско-Ахтарска. В ответ диспетчер разрешил рейсу 7957 следовать на Анапу с сохранением эшелона 5700 метров, так как для данного направления он является попутным. В 13:47 с Ан-24 доложили о пролёте РНТ Анапа, после чего получили разрешение диспетчера следовать к траверзу Джубги на той же высоте.

В 13:51:05 МСК следующие на высоте 5700 метров и почти в 2 километрах над облаками, Ан-24 и Як-40 лоб в лоб столкнулись в точке пересечения трасс (44°33′ с. ш. 37°18′ в. д.44.550° с. ш. 37.300° в. д. / 44.550; 37.300   ), после чего рухнули в Чёрное море. Все находящиеся в них 70 человек (52 в Ан-24 и 18 в Як-40) погибли. Впоследствии обломки Ан-24 и отрубленный хвост Як-40 были найдены на глубине 500—600 метров. Из воды достали почти всех погибших с Ан-24. Фюзеляж Як-40 так и не был обнаружен, как и тела летевших в нём пассажиров и членов экипажа.

Запись переговоров

Запись переговоров
Время
13:30:44	Як-40	Краснодар, 87772
	УВД	87772-й Краснодар, слушаю
	Як-40	772-й, 5700 траверз точки, следую на Керчь. Геленджик рассчитываю в 42 и 45 минут
	УВД	87772, я Краснодар, Тихорецк… то есть Новодмитриевскую 5700 доложите
	Як-40	Новодмитриевскую
13:32:25	Ан-24	Краснодар-контроль, 46518 траверз Приморско-Ахтарска 5700, Анапу рассчитываем 45 минут
	УВД	46518 разрешил вам следовать 5700, пролёт Анапы докладывайте
	Ан-24	46518, 5700 на Анапу
	УВД	Да, ваш азимут 310, удаление 175. На трассе
	Ан-24	Понял
13:34:12	Як-40	Краснодар, 87772 Дмитриевская 5700
	УВД	87772 Геленджик, точку Геленджик и пролёт докладывайте 5700
	Як-40	Геленджик 5700 доложу
13:43:25	Як-40	Краснодар, 87772 Геленджик 5700
	УВД	772-й траверз Анапы доложите
	Як-40	Траверз Анапы доложу
13:47:27	Ан-24	Краснодар-контроль, 46518 Анапа 5700. Траверз Джубги рассчитываю 4 минуты [16:04]
	УВД	46518 подтвердил Анапу, по трассе, следуйте траверз Джубги, 5700 докладывайте
	Ан-24	46518 на 5700 траверз Джубги доложим
13:51:05		Столкновение

</div></div>

Причина

Причиной столкновения самолетов явилось нарушение правил эшелонирования и технологии работы диспетчера Западного сектора Краснодарского РЦ УВД в части постоянного контроля за движением воздушных судов с помощью имеющихся средств УВД.

Ссылки

• [aqua-globus.ru/mesta-pogruzhenij/wreck04.html Фрагмент крыла самолёта Ан-24б] (рус.). Дайвинг центр Аква-Глобус в Анапе. Проверено 16 февраля 2015.
• [aviation-safety.net/database/record.php?id=19760909-0 Aircraft accident Antonov 24RV CCCP-46518 Anapa [Black Sea]] (англ.). Aviation Safety Network. Проверено 12 марта 2013. [www.webcitation.org/6Fhy4DvPa Архивировано из первоисточника 7 апреля 2013].
• [aviation-safety.net/database/record.php?id=19760909-1 Aircraft accident Yakovlev 40 CCCP-87772 Anapa [Black Sea]] (англ.). Aviation Safety Network. Проверено 12 марта 2013. [www.webcitation.org/6Fhy52Smm Архивировано из первоисточника 7 апреля 2013].

Отрывок, характеризующий Столкновение над Анапой

– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».