Столкновение над Внуковом (1948)

Столкновение над Внуковом
Общие сведения
Дата	23 декабря 1948 года
Время	15:25
Характер	Столкновение в воздухе
Место	у деревни Валуево, Ленинский район Московской области (РСФСР, СССР)
Погибшие	12 (4+8)
Воздушное судно
Модель	Ил-12
Авиакомпания	Аэрофлот (Узбекское ТУ ГВФ, 5 тао)
Пункт вылета	Центральный аэродром имени М. В. Фрунзе, Москва, РСФСР
Остановки в пути	Люберцы, Московская область, РСФСР
Пункт назначения	Южный, Ташкент, УзССР
Бортовой номер	СССР-Л1328
Дата выпуска	20 декабря 1948 года
Экипаж	4
Погибшие	4 (все)
Второе воздушное судно
С-47 (прототип ТС-62)
Модель	ТС-62
Авиакомпания	Аэрофлот (МУТА ГВФ, 27 ато)
Пункт вылета	Внуково, Москва, РСФСР
Пункт назначения	Быково, Москва, РСФСР
Бортовой номер	СССР-Л861
Дата выпуска	1 февраля 1944 года
Пассажиры	4
Экипаж	4
Погибшие	8 (все)

В четверг 23 декабря 1948 года в небе в районе аэропорта Внуково столкнулись Ил-12 и ТС-62, в результате чего погибли 12 человек.

Ил-12

Ил-12 с бортовым номером СССР-Л1731 (заводской — 83012908) был выпущен заводом ММЗ «Знамя Труда» 20 декабря, а через три дня его передали Аэрофлоту. Изначально самолёт хотели передать в Грузинское управление ГВФ, однако в назначенный срок экипаж из Грузинского управления не прибыл на Центральный аэродром имени М. В. Фрунзе. Тогда было решено передать его Узбекскому управлению, чей экипаж (командир Иван Лихогодин, второй пилот Владимир Мильчаков, бортрадист Михаил Ушаков и бортмеханик Михаил Бобков) уже находился на аэродроме в ожидании нового самолёта.

Изначально, в случае передачи Ил-12 грузинскому экипажу, планировалось что новый самолёт совершит сперва перелёт во Внуково. Однако узбекский экипаж принял решение продлить его ещё дальше — до Люберец, после чего уже оттуда отправиться в Ташкент. Аэродром имени М. В. Фрунзе относился к Министерству авиационной промышленности, поэтому его руководство не стало предупреждать об изменении плана полёта руководство аэропорта Внуково, который относился к Главному управлению гражданского воздушного флота. Сам узбекский экипаж не получил ни задания на полет, ни предполетной подготовки, ни метеообеспечения и даже не брал запрос в аэропорту Люберцы согласия на приём. В 15:01 Ил-12 пилотируемый узбекским экипажем взлетел с аэродрома.

ТС-62

Небо над Москвой в это время было затянуто сплошной облачностью с нижней границей 160—350 метров и шёл снег. В 15:14 из подмосковного аэропорта Внуково вылетел ТС-62 Московского управления транспортной авиации, бортовой номер СССР-Л861 (заводской — 42-92583). Пилотировал его экипаж из 4 человек: На его борту находились в общей сложности 8 членов экипажа: командир Виктор Левченко, заместитель командира 27-го ато по летной службе А. А. Лобко, вторые пилоты Сергей Виряскин Сергей Степанович и Ю. И. Ларин, бортмеханики А. А. Маркаров и Фёдор Рунцов, начальник связи 27 ато К. Г. Токарев и бортрадист Ф. Г. Томах. Стоит отметить, что из этих 8 человек, лишь 4 составляли лётный экипаж самолёта, тогда как остальные 4 возвращались с авиаремонтной базы № 400. Сам же рейс был перегоночный в аэропорт Быково. После вылета из Внуково ТС-62 занял высоту 300 метров и следовал в Быково курсом 85—90° по ПВП.

Столкновение

В 15:25 ТС-62 находился в 5,8 километрах юго-юго-восточней Внуково (азимут 101°), когда из находящихся рядом облаков вдруг вылетел следовавший по курсу 180° Ил-12 и врезался в него. У ТС-62 от удара отрубило хвост, после чего он сразу перешёл в пике и рухнул в лесу. Его разлетевшийся на части хвост упал на близлежащее поле. Ил-12 же при столкновении потерял оба двигателя, свалился в плоский штопор, после чего упал на лесную опушку примерно в 500—700 метрах от профилактория ГВФ «Валуево», в 220 метрах от ТС-62. Двигатели Ил-12 пролетели почти на полторы сотни метров дальше. При столкновении с землёй оба самолёта взорвались и все 12 человек в них (4 в Ил-12 и 8 в ТС-62) погибли.

См. также

• Столкновение над Ленинградом (1952)

Отрывок, характеризующий Столкновение над Внуковом (1948)

– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.