Столович, Леонид Наумович

Леонид Наумович Столович
Дата рождения:	22 июля 1929(1929-07-22)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Дата смерти:	4 ноября 2013(2013-11-04) (84 года)
Место смерти:	Тарту, Эстония

Леонид Наумович Столович (22 июля 1929, Ленинград — 4 ноября 2013) — российский философ, специалист в области аксиологии, эстетики и истории философии. Разработал социокультурную концепцию ценности, особенно ценности эстетической. Столович — один из участников возрождения эстетики в Советском Союзе. Его кандидатская диссертация «Некоторые вопросы эстетической природы искусства» (1955), статья «Об эстетических свойствах действительности» («Вопросы философии», 1956, № 4), книга «Эстетическое в действительности и в искусстве» (Москва, 1959) стали с середины 1950-х − 1960-х гг. важным предметом дискуссии о сущности эстетического отношения человека в СССР и других странах.

Биография

Родился в Ленинграде. Был в блокированном городе до конца марта 1942 года, затем стал воспитанником военно-полевого госпиталя на Волховском фронте. С осени 1942 г. до осени 1944 г. жил с семьей в г. Казани. В 1947 г. окончил 252 среднюю школу в Ленинграде с золотой медалью. С 1947 по 1952 г. учился на философском факультете Ленинградского гос. университета. Найти преподавательскую и академическую работу в ЛГУ не смог из-за антисемитизма. С начала 1953 г. переехал в г. Тарту (Эстония), работая в Тартуском университете преподавателем эстетики, с 1956 г. преподавателем кафедры философии, с 1967 г. профессором этой кафедры. В 1994 г. становится Почетным профессором (Professor Emeritus) Тартуского университета.

В 1955 г. защитил в Ленинградском университете кандидатскую диссертацию «Некоторые вопросы эстетической природы искусства». В 1965 там же защитил докторскую диссертацию «Проблема прекрасного и общественный идеал» на соискание ученой степени доктора философских наук. Помимо педагогической деятельности Столович занимался исследованием проблем теории и истории аксиологии, особенно эстетической ценности, моделированием эстетического отношения.

В 1980-х гг., изучая историю кантовского архива в Тартуском университете (т. н. Тартуская Кантиана, которая в 1895 году была передана в Германию для издания академического собрания сочинений Канта и так и не возвратилась в Тарту), Столович обнаружил её местонахождение в Берлине. Изучение Тартуской Кантианы, публикация и исследование её материалов послужило основанием возвращения её в Тарту в 1995 г. С 90-х годов прошлого столетия Столович активно занимался историей русской философии и общефилософскими проблемами, такими, как соотношение мудрости и знания, диалога и диалектики, общечеловеческими ценностями. Им было выдвинуто понятие «систематического плюрализма».

Труды

• Эстетическое в действительности и в искусстве. — М., 1959.
• Предмет эстетики. — M.: «Искусство», 1961.
• Категория прекрасного и общественный идеал. Историко-проблемные очерки. — М., 1969.
• Природа эстетической ценности. — М., 1972.
• Философия красоты. — М., 1978.
• Fremd ist der Mensch sich gewesen. Das grafische Schaffen von Kurt Magritz in den Jahren 1933—1945. — Dresden, 1978.
• Жизнь — творчество — человек. Функции художественной деятельности. — М., 1985.
• Красота. Добро. Истина. Очерк истории эстетической аксиологии. — М., 1994.
• Евреи шутят. Еврейские анекдоты, остроты и афоризмы о евреях, собранные Леонидом СТОЛОВИЧЕМ. Издание четвёртое, дополненное и измененное. — Санкт-Петербург, 2003.
• Философия. Эстетика. Смех. — Санкт-Петербург — Тарту, 1999.
• Стихи и жизнь. Опыт поэтической автобиографии. — Таллин, 2003.
• Плюрализм в философии и философия плюрализма. — Таллин, 2005.
• ИСТОРИЯ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ. Очерки. — М., 2005.
• РАЗМЫШЛЕНИЯ: Стихи. Афоризмы. Эссе. — Tallinn-Tartu, 2007.
• МУДРОСТЬ. ЦЕННОСТЬ. ПАМЯТЬ. Статьи. Эссе. Воспоминания. 1999—2009. — Tartu-Tallinn, 2009.

Полный список трудов Л. Н. Столовича на сайте: www.ut.ee/~stol

Библиография

• СТОЛОВИЧ Леонид Наумович // ФИЛОСОФЫ РОССИИ XIX СТОЛЕТИЙ. Биографии, идеи, труды. — Издание второе, переработанное и дополненное. — 4-е изд., — Москва, 2002.С.935.
• СТОЛОВИЧ Леонид Наумович // КРАТКАЯ ЕВРЕЙСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ. Дополнение III.Общество по исследованию еврейских общин. Еврейский университет в Иерусалиме. — Иерусалим, 2003. С. 431—432
• STOLOVICH, Leonid — СТОЛОВИЧ Леонид Наумович // Идеи в России. Ideas in Russia. Idee w Rosji. Leksikon rosyjsko-polsko — angielski pod red. J.Kurczak. T. 6. P.306-307.
• Edward M. Swiderski. The Philosophical Foundations of Soviet Aesthetics. Theories and Controversies in the Post-War Years. — Dordrecht: Holland / Boston: U.S.A. / London: England, [1979]
• Rudolf Malter. Kantiana in Dorpat (Tartu) // «Kant-Studien». Heft 4, 1983, Berlin — New York: Walter de Gruyter. S. 478—486.
• Ю. М. Лотман. Предисловие // Л. Н. Столович. Красота. Добро. Истина. Очерк истории эстетической аксиологии. — М.: Республика, 1994. С. 3-5.
• Михаило Видаковић. Плуралистичко сагледаванье у естетске вредности у делу Леонида Столовича //Михаило Видаковић.
• Естетичке теме. — Београд, Панчево, 2006. С.129-138.
• Борис Егоров. Эстетик, поэт и один из создателей философской ауры в Тарту (к 75-летию проф. Л. Н. Столовича) // «АКАДЕМИЧЕСКИЕ ТЕТРАДИ», М.: Независимая Академия эстетики и свободных искусств, 2007, № 12. С. 106—130.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/13950 Столович Леонид] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• Егоров Б. Ф. [independent-academy.net/science/tetradi/12/egorov_stol.html Эстетик, поэт и один из создателей философской ауры в Тарту]
• www.sem40.ru/cgi-bin/famous.pl?action=print&id=2108
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/116668/%D0%A1%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Словари и энциклопедии на Академике]
• [searchworks.stanford.edu/view/7610820 Archive of Leonid STOLOVICH in Stanford University]
• [cdclv.unlv.edu//archives/Interviews/stolovich_10.html Не только я окунулся в социологию, но и социология окунулась в меня] (беседа с Б. З. Докторовым)

Отрывок, характеризующий Столович, Леонид Наумович

Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.