Столяров, Сергей Дмитриевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Столяров
Имя при рождении:

Сергей Дмитриевич Столяров

Место рождения:

село Беззубово,
Тульская губерния, Российская империя (ныне — Московская область)

Профессия:

актёр театра и кино

Направление:

социалистический реализм

Награды:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Серге́й Дми́триевич Столяро́в (19111969) — актёр театра и кино. Лауреат Сталинской премии первой степени (1951). Народный артист РСФСР (1969). Член КПСС с 1958 года.





Биография

Сергей Дмитриевич Столяров родился в 1911 году в селе Беззубово Венёвского уезда Тульской губернии (ныне деревня Беззубово Серебряно-Прудского района Московской области). Точная дата его появления на свет неизвестна: метрика была утеряна и Столяров сам выбрал себе дату рождения — 1 ноября. В начале XXI века удалось узнать, что правильная дата его рождения 17 (4 ст.ст.) июля.

Его отец был лесником, погиб на фронте в начале Первой мировой войны. В семье росло пятеро детей. В тяжёлые годы гражданской войны Сергей отправился в «хлебный город Ташкент», но по дороге заболел тифом и после выздоровления попал в Курский детский дом. В нём воспитанники организовали драмкружок, в котором Сергей принимал активное участие, и тогда он «заболел» театром.

Переехав в Москву, Сергей поступил в Первое ремесленное училище, где приобрёл профессии слесаря и машиниста. После окончания работал в депо Киевской железной дороги. После работы занимался в театральной студии Алексея Дикого при Доме учёных.

Окончил актёрский факультет Театральной школы Пролеткульта в 1931 году. В 19321934 годах — актёр МХАТа, в 1934—1938 годах — ЦТКА, в 19401942 годах — Театра имени Моссовета, с 1944 года — Театра-студии киноактёра.

В 1935 году Столяров сыграл свою первую заметную роль в кино — лётчика Владимира в фильме А. П. Довженко «Аэроград». Увидев его в этой роли, режиссёр Г. В. Александров сразу без проб пригласил Сергея Столярова на роль Ивана Мартынова в фильме «Цирк».

После выхода «Цирка» Столяров стал не просто знаменитым, а идеалом молодого советского человека. Больше того, образ Сергея Столярова был взят за основу при создании скульптуры рабочего в знаменитой композиции В. И. Мухиной «Рабочий и колхозница», завоевавшей главный приз на Парижской всемирной выставке в 1937 году. Благодаря фильму нашлись после 18 лет неизвестности его мать и брат Роман. Герой «Цирка» Иван Мартынов принёс с экрана в жизнь песню «Широка страна моя родная», ставшую вторым гимном СССР.

Независимый принципиальный характер Сергея Столярова, его участие в защите своих друзей и коллег, несправедливо обвинённых в ту тяжёлую эпоху 1930-х годов, стоили ему наград и отчасти карьеры. Ему был вынесен негласный приговор: не вполне благонадёжен. Тем не менее, Столяров продолжил сниматься. В 1938—1944 годах он создал на экране ставший классическим образ русского былинного героя, снявшись в фильмах-сказках «Руслан и Людмила», «Василиса Прекрасная», «Кащей Бессмертный».

Самыми сложными были годы войны. В конце 1941 года, вернувшись из ополчения, Сергей Дмитриевич с семьёй отправился в Алма-Ату, где находились в эвакуации многие театральные труппы и киностудии. Там он впервые проявил себя как режиссёр, поставив пьесу К. М. Симонова «Русские люди». Спектакль имел огромный успех. Артисты собрали 13069 рублей на постройку танка «Русские люди». В благодарность за этот поступок актёра ему в Алма-Ату прислал телеграмму сам Сталин.

В 1940-е годы Столяров пытался уйти от своего героического амплуа. Он снялся в весёлом фильме «Старинный водевиль».

Фильм А. Л. Птушко «Садко», в котором Столяров сыграл заглавную роль, совершил своеобразный прорыв в мировой кинематограф. Его успех высоко оценили в Венеции (Италия), где ему присвоили приз «Серебряный лев».

В фильме «Тайна двух океанов» (1955—1956) Сергей Столяров сыграл роль капитана подводной лодки. Фильм имел большой успех у советского зрителя. Тогда же Сергей Дмитриевич снялся в другом фильме А. Л. Птушко «Илья Муромец», в роли Алёши Поповича.

Последней актёрской работой Сергея Столярова в кино стала роль Дара Ветра в фантастическом фильме Туманность Андромеды (1967) по одноимённому роману И. А. Ефремова. Эта работа завершила галерею героических образов, созданных Сергеем Столяровым в кино.

В конце 1960-х Сергей Дмитриевич согласовал постановку фильма «Когда расходится туман» по собственному сценарию. Но из-за обострения злокачественной опухоли (лимфосаркома) был вынужден лечь в больницу и не дожил не только до премьеры, но даже и до окончания работы над картиной.

9 декабря 1969 года Сергея Дмитриевича Столярова не стало. Его похоронили на Ваганьковском кладбище Москвы.

Семья

Со своей женой Ольгой Борисовной Константиновой Сергей Столяров познакомился в театре. Она происходила из старинной купеческой семьи и училась в студии Ю. А. Завадского. В 1934 году молодые люди поженились, а в 1937 году у них родился сын Кирилл.

Признание и награды

 Интересные факты

  • Режиссёр «Театра на Таганке» Юрий Любимов рассказывал, что после похорон сына отец Владимира Высоцкого сказал: «Его похоронили рядом с самим Столяровым!». И от себя Любимов добавил: «Отец родной».
  • Сын Сергея Столярова, актёр Кирилл Столяров, сыграл его самого в фильме «А зори здесь тихие».

Творчество

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Столяров, Сергей Дмитриевич"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Столяров, Сергей Дмитриевич

– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.