Столяров, Юрий Николаевич
Поделись знанием:
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
| Юрий Николаевич Столяров | |
| Дата рождения: |
30 октября 1938 (85 лет) |
|---|---|
| Место рождения: |
село Рай-Семёновское Серпуховского района Московской области, РСФСР, СССР |
| Страна: | |
| Научная сфера: |
библиотековедение, документология, книговедение, информатика |
| Место работы: |
Научный центр исследований книжной культуры РАН |
| Учёная степень: |
кандидат педагогических наук (1968), доктор педагогических наук (1983) |
| Учёное звание: | |
| Известен как: |
один из классиков отечественного библиотековедения |
Столяро́в Ю́рий Никола́евич (род. 30 октября 1938, Рай-Семёновское Серпуховского района Московской области) — советский и российский учёный, специалист в области библиотековедения, документологии, книговедения, информатики. Главный научный сотрудник Научного центра исследований книжной культуры РАН.
Кандидат педагогических наук (1968), доктор педагогических наук (1983), профессор (1984).
Ученик профессора Ю.В. Григорьева (1899-1973) и продолжатель традиций его библиотековедческой школы.
Член редколлегий и редакционных советов профессиональных периодических изданий "Библиотека", "Библиотековедение", "Научные и технические библиотеки", "Книга. Исследования и материалы", "Школьная библиотека" и др. Инициатор создания секции "Библиотековедение, библиографоведение и книговедение" на ежегодной Международной конференции "Крым" и руководитель этой секции (с 1999). Член экспертного совета ВАК (с 1990). Председатель (МГУКИ, с 1980-х) и член (РГБ, с 2001) советов по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора наук по специальности 05.25.03 "Библиотековедение, библиографоведение и книговедение". Член Учёных советов РГБ, ГПНТБ и др.
Подготовил 7 докторов и 39 кандидатов наук (с 1974).
Содержание
Основные научные результаты
- Библиотековедение: системное видение библиотеки как социального института; оформление библиотечного фондоведения в целостное частное библиотековедение; история библиотечного дела. Обосновал применимость структурно-функционального подхода к библиотеке как целостному документско-коммуникационному образованию, включающему в себя библиотечный фонд, контингент пользователей, библиотечный персонал и материально-техническую базу (т.н. "конверт Столярова").
- Документология: создание всеобщей теории документа, продвижение идей П. Отле. Был инициатором перевода и издания избранных трудов Отле на русском языке[1].
- Внёс существенный вклад в развитие библиотечного образования и подготовку специалистов в области библиотековедения и библиографоведения. Разработал курсы "Библиотечный фонд", "Документология", "Документный ресурс", а также общетеоретическую часть единой научной специальности 05.25.03 "Библиотековедение, библиографоведение и книговедение".
- Книговедение: разработка предыстории книжной культуры.
- Информатика: рассмотрение сущности информации.
Биография
В 1956-1960 – студент МГБИ им. В.М. Молотова. С августа 1960 по октябрь 1962 - методист, главный библиограф Калужской областной библиотеки им. В.Г. Белинского. С октября 1962 по август 1964 - служил в Советской Армии (рядовой, младший лейтенант ВВС). С сентября 1964 по апрель 1965 - инструктор, зав. сектором отдела пропаганды и агитации Калужского областного комитета ВЛКСМ. В декабре 1964 поступил в заочную аспирантуру МГИК. В апреле 1965 - марте 1966 заведовал методическим отделом Калужской областной библиотеки им. В.Г. Белинского. В январе 1966 - октябре 1967 - внештатный секретарь Калужского областного комитета ВЛКСМ. С марта 1966 по июнь 1968 обучался в очной аспирантуре МГИК. В апреле 1968 защитил кандидатскую диссертацию на тему «Комплектование и использование книжных фондов массовых библиотек (Современное состояние и перспективы развития». В июне 1968 - январе 1970 - преподаватель кафедры библиотековедения МГИК. В январе 1970 - январе 1972 - старший преподаватель кафедры библиотековедения, в январе 1972 - октябре 1974 - и.о. доцента. В январе 1974 присвоено учёное звание доцента. С декабря 1972 по март 1977 - зам. декана вечернего факультета МГИК. В марте 1977 - августе 1978 - старший научный сотрудник МГИК. В августе 1978 - ноябре 1987 - проректор по научной работе МГИК. В ноябре 1982 защитил докторскую диссертацию на тему «Структурно-функциональный анализ библиотеки как системы - теоретико-методологическая основа повышения эффективности и качества библиотечного обслуживания». В августе 1983 утверждён в учёной степени доктора педагогических наук. С 1984 - профессор МГИК, заведующий кафедрой библиотечных фондов и каталогов, которая в 1994 была преобразована в кафедру документных ресурсов и документационного обеспечения. В 2007 перешёл на должность главного научного сотрудника в Научный центр исследований истории книжной культуры Российской академии наук. В 2013 этот Центр приобрёл статус научно-исследовательского института РАН с сохранением прежнего (немного уточнённого) наименования: Научный центр исследований книжной культуры (с подчинением Президиуму РАН).
Награды и почётные звания
Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации (1997). Действительный член МАИ (1993), президент (академик-секретарь) отделения "Библиотековедение" МАИ (с 1993). Действительный член Российской академии гуманитарных наук (с 1995). В 1988-96 - член постоянного комитета ИФЛА по библиотечному образованию и подготовке кадров.
Значок ЦК ВЛКСМ "За освоение новых земель" (1957). Медаль ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени" (2007). Высшая международная медаль МАИ «За заслуги в развитии информационного общества» (2009), золотой орден «Служение искусству» благотворительного общественного движения «Добрые люди мира» и др.
Труды
Автор или составитель около 800 трудов по проблемам общего библиотековедения, библиотечного фондоведения, подготовки библиотечных кадров, истории библиотечного дела, документологии, книговедения, информатики, культурологии.
В том числе:
- Столяров Ю.Н. С книгой по жизни. - Тула: Приокское. кн. изд-во, 1966. - 31 с.
- Столяров Ю.Н. Особенности комплектования книжных фондов массовых библиотек в условиях филиальной системы библиотечного обслуживания: Учеб. пособие / Моск. гос. ин-т культуры. - М., 1973. - 54 с.
- Столяров Ю.Н. Библиотечные фонды: Учебник для библиотечных фак-тов ин-тов культуры, пед. ин-тов и университетов / Соавт.: Е.П. Арефьева, В.И. Василенко, Т.А. Мистрюкова, А.М. Чукаев. - М.: Книга, 1979. - 296 с.
- Столяров Ю.Н. Партийность как основополагающий методологический принцип библиотековедения и библиотечного дела: Учеб. пособие / МГИК. - М., 1979. - 68 с.
- Столяров Ю.Н. Библиотека: структурно-функциональный подход. - М.: Книга, 1981. - 255 с.
- Столяров Ю.Н. Критерий оценки библиотечного обслуживания: Учеб. пособие / МГИК. - М., 1982. - 79 с.
- Столяров Ю.Н. Ю.В. Григорьев (1899-1973). - М.: Книжная палата, 1989. - 223 с.
- Столяров Ю.Н. Библиотечный фонд: Учебник для студентов библ. фак-тов ин-тов культуры, ун-тов и пед. вузов. - М.: Книжная палата, 1991. - 271 с.
- Столяров Ю.Н. Как сохранить библиотечные фонды. - М.: Либерея, 1995. - 127 с.: ил.
- Столяров Ю.Н. [www.inion.ru/files/File/Stolyarov_YU_N_Sushnost_informatsii_2000.pdf Сущность информации] / Отделение "Библиотековедение" Междунар. акад. информатизации; Гос. публ. науч.-техн. б-ка России. - М., 2000. - 107 с.
- Столяров Ю.Н. Библиотековедение. Избранное. 1960-2000 годы. - М.: Пашков дом, 2001. - 554 с.
- Столяров Ю.Н. Документный ресурс: Учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений. - М.: Изд-во "Либерея", 2001. - 149 с.
- Столяров Ю.Н. Как сохранить библиотечный фонд. Секреты старого книгохранителя: Учебно-метод. пособие. - М.: ИПО Профиздат; Изд-во МГУКИ, 2001. - 254 с.: ил.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/win/ntb/ntb2002/11/f11_01.htm Библиотека - двухконтурная система] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2002. - № 11.
- Столяров Ю.Н. Библиотечный фонд правовой документации: Учебно-практическое пособие. - М.: Изд-во "Либерея", 2003. - 253 с.
- Столяров Ю.Н. Сущностные функции библиотеки: Актуальность и значимость проблемы // Школьная б-ка. - М., 2003. - № 3.
- Столяров Ю.Н. Библиотека // Большая российская энциклопедия. - М., 2005. - Т. 3.
- Столяров Ю.Н. Библиотековедение // Большая российская энциклопедия. - М., 2005. - Т. 3.
- Столяров Ю.Н. Библиотечный фонд для детей: Учебное пособие / Ю.Н. Столяров, А.В. Маркина, Т.Н. Сомова, О.Р. Старовойтова; Под ред. Ю.Н. Столярова; Моск. гос. ун-т культуры и искусств; Орловский гос. ун-т искусств и культуры. - М.: Школьная б-ка, 2005. - 241 с.
- Столяров Ю.Н. Защита библиотечного фонда: Учебное пособие. - М.: ФАИР-ПРЕСС, 2006. - 501 с.
- Столяров Ю.Н. Библиотека в экстремальной ситуации: Учебно-практическое пособие / Моск. гос. ун-т культуры и искусств; Акад. переподготовки работников искусства, культуры и туризма; Отделение "Библиотековедение" Междунар. акад. информатизации. - М.: Бибком, 2007. - 463 с.: ил.
- Столяров Ю.Н. Библиотековедение, библиографоведение и книговедение как единая научная специальность: Полный курс лекций для аспирантов и соискателей по типовой программе кандидатского минимума. - Орёл, 2007. - 266 с.
- Столяров Ю.Н. Эволюция библиотечного фондоведения / Ю.Н. Столяров, Н.Н. Кушнаренко, А.А. Соляник; Под ред. Ю.Н. Столярова. - М.: Изд-во "ФАИР", 2007. - 688 с.: ил. - (Специальный издательский проект для библиотек).
- Столяров Ю.Н. Документный ресурс: учебное пособие для высших учебных заведений. – Москва: Либерея-Бибинформ, 2009. – 223 с. – Спец. серия «Профессиональный практикум».
- Столяров Ю.Н. [intranet.gpntb.ru/subscribe/index.php?journal=ntb&year=2010&num=8&art=6 Книжные издания по библиотечному фондоведению последнего тридцатилетия: аналитический обзор ] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2010. - № 8.
- Столяров Ю.Н. [intranet.gpntb.ru/subscribe/index.php?journal=ntb&year=2010&num=9&art=1 Исходные положения теории функционирования библиотечного фонда] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2010. - № 9.
- Столяров Ю.Н. [intranet.gpntb.ru/subscribe/index.php?journal=ntb&year=2010&num=11&art=2 Документ: инвариантная и вариативная компоненты дефиниции] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2010. - № 11.
- Столяров Ю.Н. [intranet.gpntb.ru/subscribe/index.php?journal=ntb&year=2010&num=12&art=2 Закон адекватности библиотечного фонда условиям внешней и внутренней среды] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2010. - № 12.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2011/2/ntb_2_8_2011-stolyarov.pdf Селективность - общий принцип функционирования библиотечного фонда] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2011. - № 2.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2011/4/ntb_4_2_2011-stolyarov.pdf Производные принципы функционирования библиотечного фонда] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2011. - № 4.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2011/11/ntb_11_1_2011-stolyarov.pdf "Документальная информация" в государственной Номенклатуре специальностей научных работников. Статья первая. Введение в проблему ] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2011. - № 11.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2012/1/ntb_1_7_2012-столяров.pdf "Документальная информация" в государственной Номенклатуре специальностей научных работников. Статья вторая. Обострение ситуации] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2012. - № 1.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2012/3/ntb_3_2_2012-столяров.pdf "Документальная информация" в государственной Номенклатуре специальностей научных работников. Статья третья. Оптимистические предложения] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2012. - № 3.
- Столяров Ю.Н. Библиотековед международного уровня [В. П. Леонов] // Библиотечное дело. - СПб., 2012. - № 17. – С. 16-17.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2012/9/ntb_9_8_2012-%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%8F%D1%80.pdf Библиотечный романтик (Открытое письмо В. П. Леонову)] // Науч. и техн. б-ки. – М., 2012. - № 9. – С. 48-50.
- Столяров Ю.Н. Библиотечный рыцарь без страха и упрёка / «Жизнь прекрасна…» Вспоминая Владимира Николаевича Зайцева / Рос. национальная б-ка; Рос. библ. ассоциация. - СПб., 2012. – С. 119-121.
- Столяров Ю.Н. Восьмые международные книговедческие чтения в Минске // Книга. Исследования и материалы. – М.: Наука, 2012. – Сб. 98–99. – С. 196–198.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2012/8/ntb_8_8_2012-%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%8F%D1%80%D0%BE%D0%B2.pdf Лидер электронного библиотековедения [К 60-летию Я.Л. Шрайберга]] // Науч. и техн. б-ки. – М., 2012. – № 8. – С. 68 78.
- Столяров Ю.Н. Материальный носитель информации (МНИ) продукта деятельности с закреплённой информацией (ПДЗИ) сильнее! // Бібліотекознавство. Документознавство. Інформологія.- Киев, 2012. - № 3-4.- С. 102 - 104.
- Столяров Ю.Н. Методологические проблемы книговедения (Отклик на статью К. М. Сухорукова «Вместе или порознь: о теории и практике книговедения») // Книга. Исследования и материалы. – М. : Наука, 2012. – Сб. 98–99. – С. 30-48.
- Столяров Ю.Н. Научно-практическая конференция, посвящённая 125-летию Харьковской библиотеки им. В.Г. Короленко // Книга. Исслед. и материалы. – М. : Наука; Фонд «Книжная культура», 2012. – Сб. 95. – C. 157—160.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2012/7/ntb_7_3_2012-%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B0.pdf Некорректная трактовка документирования и документа: реплика по поводу книги Н.Б. Зиновьевой «Теория документирования» и посвящённой ей статьи Г.Н. Швецовой-Водки «Оригинальная трактовка документирования и документа»] // Науч. и техн. б-ки. – М., 2012. - № 7. – С. 26-27.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2012/9/ntb_9_6_2012-%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%8F%D1%80%D0%BE%D0%B2.pdf Нонэлектронный документ: правомерность термина] // Науч. и техн. б-ки. – М., 2012. - № 9. – С. 38-43.
- Столяров Ю.Н. [Предположение М. В. Ломоносова о моменте возникновения славянской письменности. – В ст.: Николенко А. В. «Круглый стол», посвящённый 300-летию со дня рождения М. В. Ломоносова / А. В. Николенко // Книга. Исследования и материалы. – М. : Наука; Фонд «Книжная культура», 2012. – С. 166.]
- Столяров Ю.Н. Предыстория Института книги, документа и письма АН СССР // Фёдоровские чтения. 2011 / Сост. : М.А. Ермолаева, Д.Н. Бакун ; отв. ред. В.И. Васильев; Науч. совет РАН «История мировой культуры» ; Отделение историко-филол. наук РАН ; Науч. центр исслед. истории книжной культуры. – М.: Наука, 2012. – С. 431-436.
- Столяров Ю.Н. Ю.В. Григорьев – деятель книги // Книжная культура. Опыт прошлого и проблемы современности. К 285-летию основания Академической типографии в России: материалы V Междунар. науч. конф. (Москва, 24 26 октября 2012 г.) / В 2-х ч. – М.: Наука, 2012. – Ч. 2. Чтения имени Н.М. Сикорского. - С. 70-74.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2012/2/ntb_2_1_2012-%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%8F%D1%80%D0%BE%D0%B2.pdf Юбилейное заседание Общетеоретической секции [в Судаке]] // Науч. и техн. б-ки. – М., 2012. - № 2. – С. 5-14.
- Столяров Ю.Н. Сказка - дверь в большой мир: Советы взрослым о воспитании у детей культуры чтения сказок / Ю.Н. Столяров. - М.: Русская школьная библиотечная ассоциация, 2012. - 224 с.
- Столяров Ю.Н. Документология: учебное пособие / Ю.Н. Столяров; Московский государственный университет культуры и искусств; Орловский государственный институт искусств и культуры. - Орёл: Горизонт, 2013. - 370 с.
- Столяров Ю.Н. Библиогуманизм и технократизм: сближение позиций (к полемике о стратегии библиотечного образования) / Ю.Н. Столяров // Вісник Харк. держ. акад. культури : зб. наук. пр. - Харкiв, 2013. - Вип. 40. - С. 24-31.
- Столяров Ю.Н. Вводное слово. Исследование глубинных основ мотивации молодёжи к библиотечной работе / Ю. Н. Столяров // Захаренко М. П. Молодые кадры современной библиотеки: организационно-управленческий подход : научно-практическое пособие / М[арина] П[авловна] Захаренко. - СПб.: Профессия, 2013. – С. 5-8.
- Столяров Ю.Н. Онтология документа: дополнительные пояснения // Науч. и техн. информация. – 2013. № 2. – Сер. 1. - С. 8-13.
- Столяров Ю.Н. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2013/1/ntb_1_2_2013.pdf Работа секции «Библиотековедение, библиографоведение и книговедение» на конференции «Крым 2012»: аналитический обзор] // Науч. и техн. б ки. – М., 2013. - № 1. – С. 50-64.
- Столяров Ю.Н. [musulmanka.ru/kultura-i-iskusstvo/item/puteshestvie-korana-osmana.html Путешествие Корана Османа] // Исламский женский журнал "Мусульманка". - 2013. - 19 февраля.
Редактор
- Справочник школьного библиотекаря / О.Р. Старовойтова, С.М. Плескачевская; Т.Д. Жукова; Под ред. Ю.Н. Столярова. - М.: Школьная библиотека, 2006. - 448 с.
- Зупарова Л.Б. Аналитико-синтетическая переработка информации: Учебник / Л.Б. Зупарова, Т.А. Зайцева; под ред. Ю.Н. Столярова. - М.: "Издательство ФАИР", 2007. - 400 с. - (Специальный издательский проект для библиотек).
- Библиотековедение, библиографоведение и книговедение как единая научная специальность: Хрестоматия для аспирантов и соискателей / [Сост.] Ю.Н. Столяров; Орловский гос. ин–т искусств и культуры. – Орёл, 2010. – Ч. 1. – 329 с.; Ч. 2. – 314 с.
- Библиотекарь: выбор профессии: мастер-класс профессора Ю. Н. Столярова. – М.: Либерея–Бибинформ, 2010. – 175 с. – [Редактор-составитель сборника].
Напишите отзыв о статье "Столяров, Юрий Николаевич"
Примечания
- ↑ [www.ozon.ru/context/detail/id/1656434/ Отле П. Библиотека, библиография, документация: Избранные труды пионера информатики / Пер. с англ. и фр. Р.С. Гиляревского и др.; Предисл., сост., коммент. Р.С. Гиляревского. – М.: ФАИР-ПРЕСС, Пашков дом, 2004. – 350 с.],
Ссылки
- Арзуханов А.С. [www.gpntb.ru/win/ntb/ntb98/10/f10_09.html Ю.Н. Столяров - учитель и научный руководитель] // Науч. и техн. б-ки. - М., 1998. - № 10.
- Артисевич В.А. [www.inion.ru/index.php?page_id=484 Неутомимый учёный] // Науч. и техн. б-ки. - М., 1998. - № 10.
- [www.gpntb.ru/win/ntb/ntb98/10/f10_08.html Выборочный список научных трудов Ю.Н. Столярова] // Науч. и техн. б-ки. - М., 1998. - № 10.
- Езова С.А. [ellib.gpntb.ru/subscribe/index.php?journal=ntb&year=2003&num=10&art=6 О портрете библиотечного интеллигента (К 65-летию Ю.Н. Столярова)] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2003. - № 10.
- Клюев В.К. [vmo.rgub.ru/editions/libs_for_2/chap_7.php Притяжение личности]
- Коготков Д.Я., Терёшин В.И. Юрий Николаевич Столяров: (К 50-летию со дня рождения) // Науч. и техн. б-ки СССР. - М., 1988. - № 11.
- Кушнаренко Н.Н., Соляник А.А. [www.gpntb.ru/win/ntb/ntb98/10/f10_05.html Высокое призвание: К 60-летию со дня рождения и 30-летию творческой деятельности Ю.Н. Столярова] // Науч. и техн. б-ки. - М., 1998. - № 10.
- Леонов В.П., Соколов А.В. [intranet.gpntb.ru/subscribe/index.php?journal=ntb&year=2008&num=9&art=10 Без устали, без фальши, без корысти. (К 70-летию Ю.Н. Столярова)] // Науч. и техн. б-ки. - М., 2008. - № 9.
- Лукашов И.В. [www.gpntb.ru/win/ntb/ntb98/10/f10_07.html Идентификация научных школ в библиотековедении (на примере школы Ю.В. Григорьева - Ю.Н. Столярова)] // Науч. и техн. б-ки. - М., 1998. - № 10.
- Соколов А.В. [www.gpntb.ru/ntb/ntb/2010/1-2010/ntb_1_11_2010-%D1%81%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2.pdf Документный ресурс ноосферы. Отклик на выход в свет учебного пособия Ю.Н. Столярова «Документный ресурс» (Москва, Либерея – Бибинформ, 2009)] // Науч. и техн. б-ки. – М., 2010. – № 1. – С. 119–129.
- Терёшин В.И. [www.gpntb.ru/win/ntb/ntb98/10/f10_06.html Юрию Николаевичу Столярову - 60 лет] // Науч. и техн. б-ки. - М., 1998. - № 10.
- Чернобаев А.А. Столяров Юрий Николаевич // Чернобаев А.А. Историки России XX века: Биобиблиографический словарь / А.А. Чернобаев. – Саратов. - Т. 2. М-Я. – Саратовский гос. социально-экономич. ун-т, 2005. – С. 372-373.
- Юрий Николаевич Столяров: Биобиблиографический указатель (К 60-летию со дня рождения). - М., 1998.
- Юрий Николаевич Столяров: биобиблиографический указатель. К 70-летию со дня рождения / [отв. ред. С. Г. Антонова]; Научный центр исследований истории книжной культуры РАН при НПО «Издательство "Наука"». - М.: Наука, 2008. - 232 с.
- [www.library.ru/3/focus/stolyarov.php Юрию Николаевичу Столярову — 70] на сайте Library.ru
Отрывок, характеризующий Столяров, Юрий Николаевич
– Сказывали, – отвечал Герасим.– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
