Столярская, Данута Альфредовна
Данута Столярская | |
Имя при рождении: |
Данута Альфредовна Столярская |
---|---|
Место рождения: | |
Профессия: | |
Награды: |
Дану́та Альфре́довна Столя́рская (18 июля 1929, Татищево, Нижне-Волжский край — 14 июня 2011, Москва) — советская киноактриса, заслуженная артистка РСФСР (1983).
Содержание
Биография
Данута Столярская родилась 18 июля 1929 года в посёлке Татищево (ныне — в Саратовской области). Начинала обучение в театральном училище в городе Горький, училась там с 1948 по 1950 год, затем поступила во ВГИК, в мастерскую Бориса Бибикова и Ольги Пыжовой, окончила ВГИК в 1955 году. Её сокурсниками были Руфина Нифонтова, Изольда Извицкая, Юрий Белов, Надежда Румянцева, Майя Булгакова.
С 1955 по 1957 год актриса работала в Государственном театре киноактёра, в 1957 году перешла на киностудию им. М. Горького[1].
Скончалась 14 июня 2011. Похоронена на Химкинском кладбище.
Семья
Муж — кинорежиссёр Владимир Саруханов, дочь — актриса Нина Саруханова.
Признание и награды
- Заслуженная артистка РСФСР (1983)
Фильмография
- 1953 — Возвращение Василия Бортникова — Граня
- 1955 — Случай с ефрейтором Кочетковым — Валя Градская
- 1956 — Пролог — Катя
- 1956 — Тайна вечной ночи — Лена Турчина, ассистент Денисова
- 1958 — Счастье надо беречь — Лариса
- 1958 — Гроза над полями — Нина
- 1959 — Друзья-товарищи — Вера Алексеевна
- 1960 — Рождённые жить — Наташа
- 1961 — Когда деревья были большими — соседка Кузьмы по коммуналке
- 1962 — Как рождаются тосты — сотрудница треста
- 1962 — Мы вас любим — Нина
- 1963 — Я шагаю по Москве — Аня, жена брата Коли
- 1963 — Сгорел на работе
- 1963 — Большой фитиль — официантка («Дачурка»)
- 1964 — Они шли на Восток — врач партизанского отряда
- 1964 — Всё для вас — Каткова, кандидат химических наук
- 1965 — Рано утром — начальник отдела кадров
- 1966 — Верность матери — Антонина Ивановна, жена Дмитрия Ульянова
- 1968 — Новые приключения неуловимых
- 1969 — Песнь о Маншук
- 1970 — Поезд в завтрашний день
- 1971 — Корона Российской империи, или Снова неуловимые — дама в зелёном
- 1971 — У нас на заводе — секретарь
- 1971 — Смертный враг — кулачка
- 1971 — Ехали в трамвае Ильф и Петров — сотрудница редакции
- 1971 — Достояние республики — актриса
- 1972 — Правила без исключений
- 1972 — Надежда — Елизавета Васильевна Крупская
- 1972 — Земля, до востребования — Анка Скарбек
- 1973 — Ткачихи
- 1973 — Последний подвиг Камо
- 1973 — За облаками — небо — Елизавета Руднева
- 1974 — Помни имя своё — Наталья
- 1974 — Морские ворота — мать
- 1974 — Жребий — жена Игнатьева
- 1976 — Два капитана — жена начальника училища
- 1977 — Блокада — Ольга Берггольц
- 1978 — Конец императора тайги — Евдокия Тихоновна
- 1979 — Необыкновенное лето — Ольга Адамовна
- 1979 — Город принял — пострадавшая
- 1980 — Происшествие — мать Гоги
- 1980 — Мелодия на два голоса — Анна Ивановна
- 1980 — Ленинградцы, дети мои… — журналистка
- 1981 — По следу резвого коня
- 1981 — Не ставьте лешему капканы — Ольга Николаевна
- 1982 — Слёзы капали — администратор гостиницы
- 1982 — Нам здесь жить — Шереметьева
- 1982 — Мать Мария
- 1983 — Прости меня, Алёша
- 1985 — Соучастие в убийстве — миллионерша
- 1985 — Грядущему веку
- 1986 — За явным преимуществом — Вера Алексеевна
- 1987 — Случай в аэропорту — квартирная хозяйка
- 1988 — Щенок — Софья Александровна
- 1988 — Осень, Чертаново…
- 1989 — Маленький человек в большой войне — врач
- 1989 — Бархан
Дубляж
- 1964 — Лимонадный Джо
- 1966 — В джазе только девушки — Душечка (Мэрилин Монро)
Напишите отзыв о статье "Столярская, Данута Альфредовна"
Примечания
- ↑ [www.megabook.ru/Article.asp?AID=588940 Данута Столярская] в мегаэнциклопедии Кирилла и Мефодия
Ссылки
- [a-tremasov.ru/stolyarskaya-danuta-alfredovna Данута Столярская в Авторском проекте Алексея Тремасова]
Отрывок, характеризующий Столярская, Данута Альфредовна
Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J'y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cranement payer. J'y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]