Стони, Джордж

Джордж Джонстон Стони
англ. George Johnstone Stoney
Место рождения:	Оффали
Место смерти:	Ноттинг-Хилл
Научная сфера:	физик
Альма-матер:	Тринити-колледж (Дублин) (1848)

Джордж Джонстон Стони (англ. George Johnstone Stoney, 1826—1911) — британский ирландский физик и математик, более всего известный тем, что ввёл в науку термин «электрон», определив его как «фундаментальную единицу измерения электроэнергии».

Биография

Родился в англо-ирландской семье. Образование получил в дублинском Тринити-колледже, который окончил со степенью бакалавра в 1848 году. С 1848 по 1852 год был помощником Уильяма Парсонса в Парсонстаунской обсерватории в замке Бирн, где находился самый большой телескоп того времени; параллельно Стони продолжал изучать физику в Тринити-колледже и в 1852 году защитил диссертацию на соискание степени магистра. С 1852 по 1857 год состоял профессором физики в Королевском колледже в Голуэе, в 1857 году был переведён на административную работу в Дублин — служил секретарём Королевского Ирландского университета; в этот период, не занимаясь официально наукой, продолжал собственные научные исследования. В 1883 году оставил эту работу, получив должность начальника службы экзаменов гражданских служащих в Ирландии и занимал её до своей отставки в 1893 году, после чего переехал в Лондон, где и умер в своём доме в Ноттинг-Хилле; был кремирован, его прах захоронили в церкви Сент-Найи. На протяжении нескольких десятилетий (с июня 1861 года) был членом Ирландского королевского общества, его почётным секретарём в течение 20 лет, а затем вице-президентом; после переезда в Лондон вошёл в совет Лондонского королевского общества. С начала 1860-х годов периодически привлекался к работе некоторых комитетов Британской ассоциации содействия развитию науки. Был известен как противник ирландского самоуправления и сторонник светского образования.

За свою жизнь Стони опубликовал 75 работ в научных журналах, в основном в Дублине. Областями его научных интересов были спектроскопия, оптика, молекулярно-кинетическая теория газов, космическая физика, структура атома. В 1874 году он первым сформулировал теорию дискретности электричества, также первым оценил число молекул в одном кубическом миллиметре газа при комнатных температуре и давлении; первым предложил количественную оценку (из закона электролиза) минимального электрического заряда (которая соответствует 10⁻²⁰ кулона, то есть оценка оказалась заниженной в 16 раз), а также первую естественную систему единиц (длины L, времени T и массы M), основанную только на физических постоянных (скорости света c, гравитационной постоянной G и минимальном электрическом заряде e), чему посвятил целую статью, опубликованную в 1881 году. В 1891 году предложил термин «электрон» для обозначения единицы элементарного электрического заряда; его исследования в этой области стали фактической основой для непосредственного открытия частицы Томсоном в 1897 году.

В честь Стони назван кратер на Луне.

Литература

• Храмов Ю. А. Стоней (Стони) Джордж Джонстон (Stoney George Johnstone) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 255. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)

Отрывок, характеризующий Стони, Джордж

– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.