Сторожевая башня (журнал)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Сторожевая башня возвещает Царство Иеговы
Watchtower Announcing Jehovah's Kingdom
Обложка журнала за 1 мая 2008 года
Специализация:	религиозный
Периодичность:	один раз в месяц (1 числа каждого месяца)
Сокращённое название:	Сторожевая башня
Язык:	267 языков (1/2016)
Адрес редакции:	25 Columbia Heights, Brooklyn, NY 11201-2483
Издатель:	Watchtower Bible and Tract Society of New York, Inc.
Страна:	США США
Дата основания:	июль 1879
Объём:	32 страницы с Января 2013 16 страниц
Тираж:	выпуск для распространения — 58 987 000, выпуск для изучения — 15 252 000
ISSN печатной версии:	[www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0043-1087&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0043-1087]
Веб-сайт:	[www.jw.org/ru/%D0%BF%D1%83%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%B8/%D0%B6%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D1%8B/?contentLanguageFilter=ru&pubFilter=wp&yearFilter= jw.org]

К:Печатные издания, возникшие в 1879 году

«Сторожевая башня возвещает Царство Иеговы» — журнал религиозного содержания, издаваемый и распространяемый свидетелями Иеговы.

По меньшей мере с 2012 года является самым распространённым в мире журналом и занесён в Книгу рекордов Гиннеса.

На основании решений судов Российской Федерации, признавших экстремистскими ряд материалов издания «Сторожевая башня», с апреля 2010 г. Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) аннулировала разрешение на распространение на территории России печатного издания «Сторожевая башня».

Название

Полное название журнала менялось несколько раз:

• 1879 год, июль — «Сионская сторожевая башня и вестник присутствия Христа»
• 1909 год, январь — «Сторожевая Башня и Вестник Присутствия Христа»
• 1939 год, январь — «Сторожевая башня и вестник Царства Христа»
• 1939 год, март — «Сторожевая башня возвещает Царство Иеговы»

При этом сокращённое название журнала «Сторожевая башня» на английском языке оставалось неизменным на протяжении всей истории его существования. По сути, оно связано с мыслью о необходимости внимательно следить за происходящими событиями и по малейшим признакам «издалека» предвидеть, как эти события будут разворачиваться в соответствии с исполнением библейских пророчеств. В переносном смысле это название связано со сторожевыми башнями, существовавшими во дни Древнего Израиля. На таких башнях располагались наблюдательные посты, перед которыми стояла задача издалека следить за приближением врага и заранее предупреждать о надвигающейся опасности. Поэтому название журнала было основано на следующих словах из Библии:

«Он пристально наблюдал и прислушивался, затем закричал, как лев: „Иегова, я всегда стою на сторожевой башне днём и остаюсь на посту каждую ночь“».

— Исаия 21:7, 8, Священное Писание — Перевод нового мира

Чтобы подчеркнуть состояние духовной тьмы, распространившееся в мире, и весть о приближающемся рассвете Царства Бога, первые 59 лет на обложке журнала каждого номера была напечатана цитата из Исаии 21:11, 12: «Сторож! сколько ночи?»… — «Приближается утро».

Распространённость

В настоящее время тираж одного номера журнала, предназначенного для распространения, составляет 58 987 000 экземпляров (выпуск для изучения — 15 252 000 экземпляров) на 254 языках.

На графике можно увидеть динамику тиража одного номера журнала «Сторожевая башня», предназначенного для распространения, и количества языков, на которых он издаётся. На оси Х указаны годы, а на оси Y — количество языков (слева) и тираж в миллионах экземпляров (справа).

Издательство

Цель издания

В первом номере журнала за июль 1879 года говорилось, что цель этого издания — «помочь читателям осознать, что этот мир переживает свои последние дни и спасение возможно только благодаря искупительной жертве Иисуса Христа. Поэтому журнал должен был побуждать подражать Богу, отражая его славу и развивать присущие ему качества, свойственные духовной личности». Кроме того, сообщалось, что будет уделяться большое внимание исполнению библейских пророчеств и что через этот журнал будут исполняться слова из Матфея 24:45 о «верном и благоразумном рабе», который будет «давать пищу вовремя». Изначально журнал предназначался для христиан, которые относят себя к числу «помазанных Святым Духом», но к началу 1940-х годов его начали предлагать всем желающим.

В настоящее время цель издания излагается в каждом номере следующими словами:

«Цель журнала „Сторожевая башня“ состоит в прославлении Иеговы Бога — Верховного Правителя Вселенной. В древние времена сторожевые башни позволяли людям наблюдать за происходящим. Подобным образом, этот журнал показывает, какое значение мировые события имеют в свете библейских пророчеств. Он утешает людей благой вестью о том, что Царство Бога — реальное правительство на небе — вскоре покончит со злом и вся земля станет раем. Этот журнал укрепляет веру в Иисуса Христа, который умер, чтобы мы могли обрести вечную жизнь, и который сейчас правит как Царь Божьего Царства. Свидетели Иеговы издают этот журнал непрерывно с 1879 года. Он политически нейтрален и полностью основан на Библии».

— вторая страница каждого номера журнала «Сторожевая башня»

Редакционная коллегия

С 1879 года по 1916 год редактором и издателем каждого выпуска «Сторожевой башни» был его основатель Ч. Т. Расселл. Кроме него, с самого начала штат насчитывал ещё пять сотрудников. В конце каждой статьи указывалось имя и инициалы автора. С 1916 года вместо имени редактора стали указывать имена членов редколлегии. А в 1931 году убрали и этот список, а на его месте напечатали стих из Исаии 54:13: «Все твои сыновья будут научены Иеговой, и у твоих сыновей будет изобилие мира».

В настоящее время статьи не подписаны каким-либо автором, а подготавливаются в Писательском комитете Руководящего совета свидетелей Иеговы, состоящем из опытных старейшин. А перед выходом в печать каждая страница журнала, включая художественное оформление, проверяется несколькими членами самого Руководящего совета.

Финансирование

В одном из первых номеров «Сторожевой башни» говорилось: «Мы верим, что издание „Сионской сторожевой башни“ поддерживает Иегова, и поэтому мы никогда не будем ни умолять, ни просить о помощи людей. Если Сказавший: „Моё серебро и Моё золото“ — не будет обеспечивать нас необходимыми средствами, мы поймём, что издание журнала пора прекратить». Поэтому первоначально годовая подписка журнала «Сторожевая башня» (12 номеров объёмом в 8 страниц) предлагалась за пожертвование, рекомендуемый размер которого был минимальным, всего 50 центов (США). Но при этом в первом выпуске сообщалось, что те, кто не в состоянии внести даже такое пожертвование, могут попросить о бесплатной доставке журнала. Для таких случаев был специально учреждён Издательский фонд Башни, который составляли добровольные пожертвования, предназначенные для регулярной и бесплатной рассылки тысяч экземпляров журнала для тех, кто не мог их приобрести за свои средства. В 1989 году годовая подписка на журнал (24 номера объёмом в 32 страницы) предлагалась за пожертвование в размере 5 долларов (США). Но в 1990 году Руководящий совет свидетелей Иеговы принял решение о том, чтобы вся литература распространялась без упоминания о конкретной сумме пожертвования, а с единственным условием, что её будут читать. Предполагается, что эти изменения были связаны с тем, что 17 января 1990 года Верховный Суд США принял решение о том, что религиозная литература, которая продаётся, должна подлежать налогообложению. С того времени «Сторожевая башня» распространяется бесплатно, а её издание, как сказано на второй страницы каждого номера журнала, поддерживается добровольными пожертвованиями — как самих свидетелей Иеговы, так и тех, кто интересуется их деятельностью.

История

В конце XIX и в начале XX веков

Причиной выхода в свет журнала «Сторожевая башня» стало расхождения во взглядах на вопрос «выкупа» (искупительной жертвы) между Чарлзом Расселлом, который был заместителем редактора христианского журнала «Вестник утра» («Herald of the Morning»), и его главным редактором Нельсоном Х.Барбоуром (Nelson H. Barbour), в 1878 году. После того, как главный редактор в своей статье отверг представления Расселла об искупительной силе смерти Христа, не найдя общий язык в этом вопросе Чарлз Расселл отказался финансировать этот журнал и вышел из редакционной коллегии. В письме от 3 мая 1879 года Расселл объяснил свою позицию: «В наших взглядах на учение, изложенное в слове нашего Отца, возникли расхождения, и, отдавая справедливость искренности Ваших убеждений, которых я не разделяю, я тем не менее должен руководствоваться собственным пониманием слова нашего Отца, и, с моей точки зрения, Вы заблуждаетесь… Вопросы, по которым мы расходимся во мнении, представляются мне настолько принципиальными, что между нами уже невозможно то единодушие и взаимное расположение, которое должно существовать между издателями и редакторами газеты или журнала. Ввиду этого я считаю необходимым прекратить наши отношения». В июле 1879 года Расселл начал издавать собственный журнал «Сионская сторожевая башня и вестник присутствия Христа», который в то время распространялся силами местных собраний Исследователей Библии.

С 1891 по 1931 год на обложке «Сторожевой башни» был изображен крест. Позднее от использования этого символа Свидетели Иеговы отказались.

Первый номер журнала вышел тиражом 6000 экземпляров на английском языке объёмом в 8 страниц. В 1891 году объём журнала увеличился до 16 страниц, а в следующем году журнал начал выходить два раза в месяц. С 1950 года и до настоящего времени «Сторожевая башня» на английском языке стала издаваться на 32 страницах. Со временем журнал начал выходить и на других языках: сначала на шведском, потом на немецком, а к 1916 году уже регулярно на семи языках: английском, датско-норвежском, немецком, польском, финском, французском и шведском.

В середине и в конце XX века

Вначале журнал рассматривался как издание в основном для «малого стада» посвятившихся Богу христиан, а их по учению Свидетелей Иеговы должно быть всего 144 тысячи человек. Долгое время количество относящих себя к «малому стаду» было существенно меньше этого числа, соответственно и тираж издания был небольшим. В 1916 году он составлял всего 45 000 экземпляров. Но во второй половине 1930-х годов назначение журнала было переориентировано на широкий круг читателей, и было введено понятие о «великом множестве» (Ионадавы), которые в отличие от «малого стада» не входили в число 144000, имеющих небесную надежду а имели земную надежду. Журнал с того времени распространялся как внутри самой организации, так и с миссионерскими целями. В 1939 году была проведена активная международная кампания и тираж возрос до 120 000. С начала 1940-х годов журнал начали активно предлагать прохожим на улице и тираж каждого номера начал быстро расти, и к концу XX века достигнув 22 млн экземпляров.

Русскоязычное издание

В 1925 году журнал начал издаваться на русском языке, и первоначально назывался «Башня стражи», а в 1964 году его название изменилось на нынешнее — «Сторожевая башня». Долгое время русский вариант журнала выходил с задержкой от английского издания и в сокращённом виде. С 1981 года его объём составлял 24 страницы ежемесячно, а с 1985 года — два раза в месяц. Переход на одновременное издание с английским журналом произошёл с 1 июня 1990 года, с этого же времени его содержание было увеличено до полного объёма в 32 страницы.

Издание журнала под запретом

В большинстве стран мира в разное время по разным обвинениям журнал «Сторожевая башня» подвергался запрету. Так, например, было в бывшем Советском Союзе, когда журнал обвинялся в антисоветской пропаганде, так происходит и в современной России, когда его обвиняют в экстремизме, распространении нетерпимости и разжигании межрелигиозной розни. Как правило, такие обвинения и запреты не останавливают издание журнала и его распространение.

Во времена Советского Союза, когда свидетели Иеговы были запрещены, «Сторожевая башня», несмотря на жёсткий контроль со стороны властей, регулярно попадала даже в тюремные лагеря, где отбывали свои сроки заключения Свидетели Иеговы. Елена Цельмина, находившаяся в одном из таких лагерей в Потьме с 1962 по 1966 года в своей книге «Женщины в советских тюрьмах» пишет: «Литература из Бруклина проступает регулярно в хорошем состоянии и в больших количествах через неофициальные и хорошо организованные каналы… Никто не может понять, каким образом в эту страну за колючей проволокой и с ограничением на общение между людьми может проникать запрещённая литература — да ещё из Соединенных Штатов! Многие свидетели Иеговы осуждены на 10 лет каторжных работ только за то, что в их квартирах было найдено несколько номеров журнала „Сторожевая башня“. Если людей арестовывают за то, что они имеют эти журналы, то можно понять тревогу и негодование администрации из-за наличия этой литературы в лагере… Никто не мог обнаружить, каким образом „Сторожевая Башня“ попадает в лагерь. В конце концов, после осуждения каждый заключённый обязан снять с себя всю одежду, и она полностью обыскивается. По прибытии в лагерь каждый заключённый вновь тщательно обыскивается до последнего шва. Чемоданы проверяются, нет ли двойного дна. Ни один посторонний не допускается в лагерь без основательной причины. Когда заключённые выходят за пределы лагеря на полевые работы, они окружены вооружённой охраной и никому не разрешается к ним подходить. Вечером, когда они возвращаются в лагерь, их опять обыскивают. Но несмотря на такой надзор, бруклинская литература находит своих читателей».

Подобные запреты были безрезультатны и в других странах мира. Так, например, в 1935 году в Замбии представители влиятельных религиозных течений настояли на том, чтобы в уголовный кодекс страны были внесены изменения, согласно которым литература свидетелей Иеговы была обвинена в подрывной деятельности. Её ввоз и распространение были запрещены. Под угрозой суда и лишения свободы все, у кого была такая литература, были обязаны её сдать. Свидетели Иеговы прятали литературу в лодках на Замбези, подвязывали под кровати и даже клали её в ящики, где хранили просо и кукурузную муку. Но, несмотря на это число свидетелей Иеговы продолжало постоянно расти и, в конце концов, в 1948 году запрет был снят.

В 1941 году из-за запрета на деятельность свидетелей Иеговы в Австралии их типография была закрыта и конфискована властями. Ночью свидетели Иеговы разобрали стену с той стороны, которая мало охранялась, и вынесли необходимое оборудование. Вскоре в разных местах по всему Сиднею было развёрнуто подпольное издание журналов «Сторожевая башня», которые поступали во все собрания свидетелей Иеговы. Чтобы технику не конфисковали, переплётную мастерскую 16 раз переносили на новое место. В 1943 году дело о запрете было передано в Верховный суд Австралии и все обвинения были полностью сняты, а деятельность свидетелей Иеговы оправдана и вышла из подполья.

В 1949 году под влиянием Римско-католической церкви был издан закон, в результате которого в Аргентине был наложен официальный запрет на деятельность свидетелей Иеговы. Литературу ввозили в страну подпольно через границу. На обложке «Сторожевой башни», чтобы не привлекать внимание ничего не печатали. После долгих судебных разбирательств в 1978 году были поданы апелляции в Межамериканскую комиссию по защите прав человека. Комиссия установила, что правительство нарушило права свидетелей Иеговы и призвала его отменить запрет. В 1980 году запрет был снят.

Иногда, чтобы во времена запретов облегчить издание и распространение журнала, в некоторых странах он выходил под другим названием. Так на румынском языке в конце 1920-х годов журнал издавался под названиями «Жатва», «Свет Библии» и «Рассвет», в то же время на венгерском под названиями «Христианский пилигрим», «Евангелие» и «Журнал для тех, кто верит в кровь Христа», а в 1953—1975 годах на французском языке журнал издавался один раз в месяц на шестидесяти четырёх страницах под названием «Внутренний бюллетень».

В начале XXI века

В 2008 году произошло ещё одно изменение в издании журнала. С этого года каждый номер «Сторожевой башни» от 1 числа предназначен для широкого круга читателей и выпускается для распространения тиражом в 42 млн экземпляров на 188 языках, а номер от 15 числа выходит тиражом в 12 млн экземпляров только для Свидетелей Иеговы и тех, кто посещает их встречи.

Критика

Другие группы Исследователей Библии считают, что журнал «Сторожевая башня» соответствовал своему заданию только до смерти Рассела. Некоторые из них стали выпускать собственные журналы, для замены «Сторожевой башни».

Некоторые критики свидетелей Иеговы разделение журнала на два выпуска (для распространения и для изучения) восприняли как попытку скрыть информацию об организации от случайных людей. Но в настоящее время выпуски для изучения доступны на официальном сайте свидетелей Иеговы как в аудиоформате, так и в формате PDF.

Распространение журнала в России

На основании решений судов Российской Федерации, признавших экстремистскими ряд материалов издания «Сторожевая башня», в апреле 2010 г. Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) аннулировала разрешение на распространение на территории России печатного издания «Сторожевая башня».

6 октября 2011 года Арбитражный суд города Москвы признал незаконными приказы Роскомнадзора от 26 апреля и 18 мая 2010 года об аннулировании разрешения на распространение в России журналов «Пробудитесь!» и «Сторожевая башня».

26 января 2012 года девятый апелляционный Арбитражный суд Российской Федерации подтвердил правомерность запрета Роскомнадзора на распространение журналов «Свидетелей Иеговы».

Ссылки

• [lenta.ru/articles/2010/05/24/watchtower/ Сторожевая башня мирового масштаба]. Lenta.ru (24 мая 2010). Проверено 30 июля 2014.
• [www.mostholyfaith.com/bible/Reprints/ Все статьи журнала «Сторожевая башня» за 1879—1916 года] (англ.)
• [www.jw-russia.org/legal/gorno-altayska/publicationsbanned.htm Список изданий свидетелей Иеговы, которые 27 января 2010 года Верховным судом Республики Алтай были признаны «экстремистскими материалами» (с цитатами и выводами экспертов)] (на неофициальном сайте свидетелей Иеговы в России ([jw.org официальный сайт])).

См. также

• Пробудитесь!
• Литература свидетелей Иеговы

Литература

• [terme.ru/dictionary/521/word/svideteli-iegovy Свидетели Иеговы] // Атеистический словарь / Абдусамедов А. И., Алейник Р. М., Алиева Б. А. и др.; Под общ. ред. М. П. Новикова. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Политиздат, 1985. — С. 394—395. — 512 с. — 200 000 экз.
• Семёнов Л. Е., Дворкин А. Л. [www.pravenc.ru/text/293565.html Иеговы свидетели] // Православная энциклопедия. Том XXI. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2009. — С. 186—188. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-038-7

Отрывок, характеризующий Сторожевая башня (журнал)

В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.