Стоунер-рок

Стоунер-рок (Стоунер-метал)
Направление:	Рок
Истоки:	1960-е Блюз-рок Психоделический рок Эйсид-рок 1970-е Хард-рок Дум-метал Хеви-метал
Место и время возникновения:	1990-е, США
Годы расцвета:	Региональный расцвет в начале 90-х, частичная глобальная известность в начале 2000-х
Поджанры:
Стоунер-сладж — Дезерт-рок
См. также:
Альтернативный метал Гранж Сладж-метал Список исполнителей стоунер-рока (англ.)

Стоунер-рок (англ. stoner rock) и стоунер-метал (англ. stoner metal) — близкие понятия, которые подразумевают определенные поджанры рок- и метал-музыки. Стоунер-рок — это, как правило, медленная или среднетемповая музыка с низконастроенными гитарами и басом. Включает элементы психоделического рока, блюз-рока и дум-метала с повторяющимися гитарными риффами. Стоунер-рок возник в ранних 1990-х на основе творчества калифорнийской группы Kyuss. Стиль оказал большое влияние на многие группы такие как: Metallica (на альбомах Load, Reload), Soundgarden, Corrosion of Conformity и т. д.

Возникновение термина

Основатели жанра, как и их последователи, часто говорят о том, что являются приверженцами употребления марихуаны. Отсюда и название — «stoner», что на сленге означает «укурок». Они утверждают, что эффект от употребления марихуаны хорошо сочетается с медленными и психоделичными риффами стоунер-рока. Впоследствии, в связи с развитием жанра, появился термин стоунер-метал — более тяжелое ответвление стоунер-рока.

Стоунер-рок стилистически близок к понятию «пустынный рок» (дезерт-рок, англ. desert rock), который использовался для определения музыки группы Kyuss, музыканты которой были родом из города Палм-Дезерт, Калифорния, США. Так как понятие «стоунер-рок» довольно близко к понятию «пустынный рок», то они стали почти синонимами.

Такого рода сочетание наркотиков и музыки не уникально. Такие же параллели можно провести и для танцевальной музыки, слушатели которой часто употребляют экстази.

История

Истоки (1960-е — начало 1980-х)

В качестве ранних влияний выделяют группу Blue Cheer, на которую в частности ссылается Greg Prato, один из авторов Allmusic. Piero Scaruffi описал их дебютный альбом Vincebus Eruptum 1968 года ужасающим звуком с оглушительной гитарой и усиленными басами, а саму группу назвал стоунер-рок-группой, появившейся за 25 лет до появления стоунер-рока. Журнал Rolling Stone заявляет, что стоунер-рок насыщен хард-роковыми риффами на основе блюза, а первопроходцами в этом направлении были Led Zeppelin и Black Sabbath. На многих представителей стоунер-рока, включая Kyuss и Monster Magnet, повлияли группы Leafhound и Sir Lord Baltimore, последнюю из которых называют «крёстными отцами стоунер-рока». Группа Primevil с альбомом Smokin' Bats at Campton’s была названа «пробным камнем» стоунер-рока.

Allmusic подчеркивает также влияние гранжа:

Стоунер-метал группы обновили длинные, галлюциногенные джэмы и ультра-тяжёлые риффы таких групп, как Black Sabbath, Blue Cheer, Blue Öyster Cult и Hawkwind, фильтруя их метал и рок с психоделическим оттенком сквозь жужжащий звук раннего гранжа с лейбла Sub Pop.

Оригинальный текст (англ.)  

Stoner metal bands updated the long, mind-bending jams and ultra-heavy riffs of bands like Black Sabbath, Blue Cheer, Blue Öyster Cult, and Hawkwind by filtering their psychedelia-tinged metal and acid rock through the buzzing sound of early Sub Pop-style grunge.

— Allmusic

Раннее развитие (конец 1980-х — 1990-е)

С начала до середины 1990-х ряд калифорнийских групп разработали жанр, названный впоследствии стоунер-роком. Альбом Blues for the Red Sun группы Kyuss вышел в 1992 году и часто рассматривался как первый стоунер-рок/метал-альбом. Критики приветствовали его как «важную веху в тяжелой музыке». Альбом Sleep’s Holy Mountain дум-метал-группы Sleep был широко освещен в металлической прессе, благодаря чему группа стала лидером стоунер-сцены, наряду с Kyuss. К прочим представителям стоунер-сцены относят Monster Magnet, а также более металлизованые Acid King и Acrimony (первопроходы стоунера в Британии). В 1995 образовалась известная британская группа Orange Goblin.

Группа Kyuss распалась в 1995, образовав за собой целый ряд новых групп: Unida, Slo Burn, Hermano, Mondo Generator, Brant Bjork and the Bros, а также наиболее известную из них − Queens of the Stone Age.

См. также

• Список исполнителей стоунер-рока (англ.)

Ссылки

• [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=77:11953 Гид по стоунер-року на сайте allmusic.com]
• [www.stonerrock.com StonerRock.com — англоязычный сайт, посвященный стоунер-року]

Отрывок, характеризующий Стоунер-рок

Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.