Стравинский, Фёдор Игнатьевич

Фёдор Стравинский
1901 год
Основная информация
Полное имя	Фёдор Игнатьевич Стравинский
Дата рождения	20 июня 1843(1843-06-20)
Место рождения	Речицкий уезд, Минская губерния
Дата смерти	21 ноября 1902(1902-11-21) (59 лет)
Место смерти	Санкт-Петербург
Страна	Российская империя Российская империя
Профессии	оперный певец
Певческий голос	бас
Коллективы	Мариинский театр

Фёдор Игнатьевич Стравинский (8 (20) июня 1843, Головинцы Речицкого уезда Минской губернии — 21 ноября (4 декабря) 1902, Санкт-Петербург) — русский оперный певец (бас) польского происхождения. Отец композитора Игоря Фёдоровича Стравинского.

Биография

Фёдор Игнатьевич родился в 1843 году в Речицком уезде Минской губернии. Происходил из польского (по др. версии белорусского) шляхетского рода Сулима. В 1862 году поступил в Нежинский юридический лицей. Будучи студентом, выступал с успехом как певец в публичных концертах. Окончив курс в 1869 году, Стравинский поступил в Петербургскую консерваторию. Там он занимался в классах пения Полины Виардо, П. Репетто, Ниссен-Саломан и К. Эверарди.

Окончив консерваторию в 1873 году, дебютировал в Киеве на сцене оперного театра, где пел до 1876 года. После этого он переехал обратно в Санкт-Петербург, стал солистом Мариинского тетра, в котором проработал до конца своей жизни.

Женился на пианистке и певице Анне Кирилловне Холодовской (11.08.1854 — 7.06.1939), которая была его постоянным концертмейстером. В 1874 году родился старший сын Роман (1874 — май 1897). В 1878 году родился сын Юрий, будущий архитектор. 17 июня 1882 года в Ораниенбауме у них родился сын — Игорь, в будущем знаменитый композитор. Через два года родился младший сын — Гурий (1884—1917), в будущем артист Мариинского театра, бас-баритон, погибший на Первой Мировой войне. В доме Стравинских в Петербурге принимали музыкантов, артистов, писателей, в числе которых был и Фёдор Достоевский. В 1901 году торжественно праздновался 25-летний юбилей творческой деятельности Стравинского, на котором ему было пожаловано звание заслуженного артиста. Через год Стравинский умер в возрасте 59 лет. Был похоронен в Санкт-Петербурге на Новодевичьем кладбище. В 1930-х годах захоронение было перенесено в Некрополь мастеров искусств Александро-Невской лавры.

В 1915 году в Мариинском театре был установлен бюст певца.

Жена Фёдора Игнатьевича в 1922 году выехала за границу, жила в доме сына в Париже. Умерла в 1939 году, похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Сын, Игорь Фёдорович Стравинский посвятил ей песню «Незабудочка-цветочек» из «Двух стихотворений К. Бальмонта для голоса и фортепиано».

Адреса в Санкт-Петербурге

• 1881—1902 — Крюков канал, д. 6, кв. 66.

Творческая деятельность

Продолжил традиции О. А. Петрова.

Существует мнение, что голос Стравинского, хотя и имел большой диапазон (свыше двух октав), но «не обладал природной красотой тембра; мягкую певучесть, выравненность регистров, разнообразие вокально-декламационных красок певец приобрёл благодаря вдумчивому, упорному труду».

Интересные факты

Позировал в качестве модели для образа одного из казаков к картине Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

Оперные партии

Из 59 опер, вошедших в репертуар Ф. И. Стравинского, 31 принадлежит перу русских авторов. Федор Игнатьевич — мастерски исполнял характерные эпизодические роли, способствовал развитию отечественного оперного искусства, один из наиболее выдающихся предшественников Шаляпина.

Яркие, типические, разнохарактерные сценические образы создал Стравинский в операх русских композиторов:

1. Еремка («Вражья сила» — Серов)
2. Варлаам («Борис Годунов» — Мусоргский)
3. Мельник («Русалка» — Даргомыжский)
4. Фарлаф («Руслан и Людмила» — Глинка)
5. Скула («Князь Игорь» — Бородин)
6. Иоанн Грозный («Купец Калашников» — Рубинштейн)
7. Орлик («Мазепа» — Чайковский)
8. Мамыров («Чародейка» — Чайковский)

Литература

• Богданов-Березовский В. М. Федор Стравинский. — М.: МУЗГИЗ, 1951. — 52 с.
• Фёдор Стравинский. Статьи, письма, воспоминания. Ленинград, 1972.
• Стравинский Гурий Фёдорович // Отечественные певцы. 1750—1917: Словарь / Пружанский А. М. — 1-е изд.. — М.: Советский композитор, 2000. — Т. 2. — С. 61-63.

Отрывок, характеризующий Стравинский, Фёдор Игнатьевич

В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.