Страны народной демократии
Стра́ны наро́дной демокра́тии — название ряда государств с формой политической организации общества, сложившейся в них после Второй мировой войны в контексте т. н. народно-демократических революций[1]. Это была новая форма перехода к социализму, которая развилась в ходе Второй мировой войны и продолжалась по её окончании в ряде стран Европы[2] (в том числе в Центральной и Восточной Европе — Скопинская народная республика, Албании, Болгарии, Венгрии[3], ГДР[3], Польше, Румынии, Чехословакии, Югославии) и Азии (КНР[4], КНДР, Вьетнаме). Народная демократия рассматривалась как промежуточный этап при переходе от «буржуазной демократии» к «социалистической государственности».
Содержание
Политика
В политическом плане страны народной демократии характеризовались многопартийностью и нахождением у власти правительств Национальных (Народных) фронтов во главе с коммунистическими партиями.
Национальные фронты в Европе возникли для решения общенациональных задач — освобождения от фашизма, восстановления национальной независимости, обеспечение демократических свобод населению. В состав фронтов входили рабочие, крестьянские, мелкобуржуазные, а в некоторых странах и буржуазные партии. Правительства Национальных фронтов пришли к власти во всех странах Центральной и Юго-Восточной Европы в 1943—1945 годах. В Албании и Югославии, где ведущую роль в народно-освободительной борьбе и Национальных фронтах играли коммунисты, они и возглавили новые правительства, в других странах были созданы коалиционные правительства.
Социалистические преобразования в рамках «Народно-демократической революции» осуществлялись с использованием парламента, в рамках буржуазной конституции. Слом старой государственной машины происходил более постепенно, чем в СССР, некоторое время сохранялись старые политические формы. Одной из отличительных черт народной демократии являлось, как правило, сохранение всеобщего и равного избирательного права за всеми гражданами, включая буржуазию. При этом в Румынии, Венгрии и Болгарии сохранился институт монархии.
Экономика и социальная сфера
Политикой Национальных фронтов предусматривалось изъятие собственности фашистов и их сообщников, такие предприятия переходили под государственное управление. Прямого требования ликвидации капиталистической собственности не выдвигалось. При сохранении частных и кооперативных предприятий значительно большую, чем в довоенный период, роль стал играть государственный сектор.
В странах народной демократии проводилась аграрная реформа, в результате которой проводилась ликвидация крупного помещичьего землевладения по принципу «Земля принадлежит тем, кто её обрабатывает». Конфискованная земля, в первую очередь — у сотрудничавших с оккупантами землевладельцев — передавалась частично крестьянам (за невысокую плату), частично переходила к государству. В тех странах, с территорий которых происходило выселение немцев на территорию Германии (Польше, Чехословакии и Югославии), их земли также конфисковывались.
Международные отношения
В своей внешней политике страны народной демократии в значительной мере ориентировались на Советский Союз. С рядом правительств ещё во время войны были подписаны договоры о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве (с Чехословакией — декабрь 1943 года, с Югославией и Польшей — апрель 1945 года). В бывших союзниках гитлеровской Германии (Болгария, Венгрия и Румыния) действовали Союзные контрольные комиссии с участием представителей СССР, США и Великобритании, однако присутствие советских войск позволяло СССР оказывать большее влияние на политику и экономику этих стран.
Цели и итоги
Создание народно-демократических правительств позволило коммунистам прийти к власти и начать строительство социализма мирным путём, без гражданских войн и общественных потрясений, на основе межклассового союза и вовлечения в политическую жизнь широкого круга политических сил, то есть иначе, чем это происходило в СССР. Однако с началом Холодной войны и усилением экономического и политического противостояния произошло ужесточение политического режима и ускорение во многих странах перехода к социалистическим формам в экономике. К середине 1947 года во многих странах коммунистические партии вытеснили из Национальных фронтов своих союзников справа и укрепили свои позиции в руководстве государством и экономической жизнью.
В 50-е — 80-е годы XX века термин страны народной демократии часто применялся для обозначения совокупности всех социалистических стран с многопартийной системой.
Страны и фронты
См. также
Напишите отзыв о статье "Страны народной демократии"
Примечания
Отрывок, характеризующий Страны народной демократии
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
