Стратегическая разведка в Соединённых Штатах Америки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Стратегическая разведка в Соединённых Штатах Америки:

  1. деятельность частных лиц, частных организаций, государственных дипломатического, гражданских и военных ведомств, осуществляющих разведывательную деятельность стратегического уровня;
  2. частные лица, частные организации, государственные дипломатическое, гражданские и военные ведомства, осуществляющие стратегическую разведку;
  3. научная и учебная дисциплина в гражданских, дипломатических и военных учебных заведениях;
  4. предмет научного изучения и философского осмысления;
  5. часть национальной истории нации и государства.




Цель и задачи

Соединённые Штаты Америки финансируют и осуществляют разведывательную деятельность стратегического уровня, обеспечивают подготовку специалистов в области стратегической разведки, проводят теоретические и практические научные исследования по проблемам стратегической разведки. Стратегическую разведку осуществляют специализированные государственные ведомства, частные организации США и частные лица, граждане США.

Стратегическая разведка является важнейшим и неотъемлемым компонентом государственной деятельности с целью обеспечения безопасности, суверенитета и независимости Соединённых Штатов Америки, охраны и защиты жизни, здоровья, прав и свобод американских граждан как внутри страны, так и за её пределами.

Стратегическая разведка является инструментом, позволяющим высшему политическому и военному руководству США оперативно, в возможно полном объёме и высоком качестве круглосуточно и непрерывно иметь доступ к информации стратегического уровня, что необходимо для профессиональной компетентной и эффективной государственной деятельности верхних эшелонов американской власти.

Соединённые Штаты Америки имеют самый большой в мире штат сотрудников — государственных служащих, осуществляющих деятельность в области стратегической разведки в интересах США и их союзников.

Конгресс США выделяет самые большие в мире бюджетные финансовые средства на осуществление стратегической разведки американскими государственными учреждениями.

Неправительственные организации стратегической разведки

RAND Corporation — РЭНД Корпорэйшн — американская разведывательно-аналитическая легальная некоммерческая организация, — Центр стратегических исследований.


Основная деятельность — научные исследования, образовательные программы и благотворительность в интересах общественного благополучия и национальной безопасности США. Выявление и разработка новых методов анализа стратегических проблем, генерирование новых стратегических идей и концепций, военно-технический анализ.

Центр основан как частная неправительственная организация в 1948 первоначально — для конструирования самолётов и космической техники в Санта-Монике. С 1950-х выполняет заказы американских правительственных ведомств, в том числе: Администрации действующего Президента в Белом Доме, Государственного департамента, ФБР, ЦРУ, РУ МО и других. Сотрудники занимаются исследованиями проблем национальной безопасности. В том числе — осуществляют военно-технический анализ и практикуют различные аспекты сбора, систематизации и обработки информации стратегического уровня. Предположительно, после появления Статьи: «Стратегическая география» в Российской Википедии, термин и понятие в RAND Corporation были подвергнуты проверке и анализу и предложены в собственной интерпретации Администрации действующего Президента США Барака Обамы.

  • [www.apsanet.org Американский союз политических наук] (англ.)

Государственные организации, осуществляющие стратегическую разведку

Ведущими специализированными государственными учреждениями США в области стратегической разведки являются:


История создания

Управление стратегических служб. 1942—1945

Основная статья: Управление стратегических служб

До вступления США во Вторую мировую войну разведкой в стране занимались специализированные отделы в различных ведомствах исполнительной власти: Государственном департаменте, Казначействе, а также — в американской армии и военно-морском флоте. Единого управляющего или координирующего органа руководства разведывательной деятельностью в интересах США не существовало. Часть функций разведки выполняло Федеральное бюро расследований.

Армия и военно-морской флот имели собственные независимые Отделы криптоанализа Signals Intelligence Service и OP-20-G, которые не обменивались информацией друг с другом.

Успешная операция Японского Императорского военно-морского флота по уничтожению основных сил Тихоокеанского флота в военно-морской базе Перл-Харбор на Гавайских островах 7 декабря 1941 года выявила неэффективность работы разведывательных ведомств США.

С вступлением во Вторую мировую войну Соединённые Штаты Америки обрели противников и союзников в обеих полушариях; доктрина Монро и политика изоляционизма оказались несостоятельными. Президент США Франклин Делано Рузвельт и «президентская команда» осознали смертельную опасность, которую представляли для существования страны фашистский режим Бенито Муссолини в Италии, нацистский режим Адольфа Гитлера в Германии и крайне правые националистические правительственные и военные круги в Императорской Японии. Дипломатическая и военно-дипломатическая разведка, тактическая военная разведка, отдельные разрозненные элементы стратегической разведки уже не могли удовлетворить Белый дом, Конгресс, Государственный департамент, Военное министерство, руководящие органы армии, авиации и военно-морского флота. Вопросами стратегической разведки в частном порядке и на свои собственные средства занимался гражданин США, нью-йоркский адвокат Уильям Джозеф Донован — ветеран Первой мировой войны, кавалер Медали почета. Донован обратился с личным Посланием к президенту США, в котором обосновал необходимость создания национальной службы стратегической разведки, где определил в общем виде её цели и задачи. Уильям Стефенсон, кадровый английский разведчик, близкий друг Донована, представитель британской разведки в Западном полушарии, поддержал инициативу и рекомендовал американскому Президенту назначить Уильяма Донована руководителем будущей разведывательной службы. Франклин Рузвельт согласился с необходимостью создать новое государственное разведывательное ведомство и утвердил предложенную ему кандидатуру Уильяма Донована, как руководителя Стратегической разведки США. Президент особым условием поставил требование о подчинении нового разведывательного ведомства лично Президенту и Администрации Белого дома. Выполнение такого условия позволяло Франклину Рузвельту, минуя промежуточные инстанции, в условиях глобальной мировой войны иметь прямой круглосуточный непрерывный доступ к информации высшего уровня, каковой являются сведения стратегической разведки.

Распоряжением Президента США в июне 1942 года было создано новое государственное разведывательное учреждение, призванное искать, добывать, систематизировать и предлагать Президенту, Администрации Белого дома, Конгрессу, Военному министерству, высшему руководству армии и военно-морского флота политическую, экономическую и военную информацию стратегического уровня.

Под руководством полковника Уильям Джозеф Донована было создано Управление стратегических служб | УСС | | OSS | Office of Strategic Services в составе Комитета начальников штабов. В компетенцию УСС входили не только разведывательные функции, но и оперативные специальные операции в любой точке мира. Оперативным и перспективным обеспечением сведений стратегической и общей географии занималось в составе УСС специализированное Картографическое Отделение, которое возглавил известный американский географ Артур Робинсон.

Решение Президента США создать новую службу стратегической разведки встретило в Соединённых Штатах неоднозначную реакцию. Директор Федерального бюро расследований Эдгар Гувер (1875—1972) полагал, что имея сложившуюся и разветвленную структуру и богатый оперативный опыт, ФБР может успешно и эффективно заниматься разведывательной и контрразведывательной деятельностью как на территории США, так и за её пределами. Однако эта инициатива не нашла понимания в окружении президента. Создавшаяся ситуация привела к трениям между ФБР и УСС и, в определенной мере, к конкуренции в оперативной разведывательной работе.

По окончании Второй мировой войны, 20 сентября 1945 Управление стратегических служб было упразднено новым Президентом США Гарри Трумэном. Структурные подразделения УСС были разделены и вошли в состав Министерства обороны и Государственного департамента. Госдепартаменту были переданы Отделы исследований и анализа, а военному министерству — Отделы разведки и контрразведки.

Создание Центрального разведывательного управления

Основная статья: Центральное разведывательное управление

Напишите отзыв о статье "Стратегическая разведка в Соединённых Штатах Америки"

Литература

  • Мельников Ю. М. США и гитлеровская Германия, 1933—1939. Москва, 1959
  • Швейцер П. Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря.
  • Dallek R. Democrat and Diplomat. The Life of William E. Dodd. N.Y., 1968.
  • Dodd W. E. Ambassador Dodd’s Diary 1933—1939. Ed. by W. E. Dodd Jr. and H. Dodd. N.Y., 1941.
  • Филби К. Моя тайная война. — Москва: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1980. — количество ? с. — тираж ? экз. — ISBN отсутствует.

См. также

Отрывок, характеризующий Стратегическая разведка в Соединённых Штатах Америки

Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Стратегическая_разведка_в_Соединённых_Штатах_Америки&oldid=79757553»