Стратейчук, Илья Ильич

Илья Ильич Стратейчук
Дата рождения	15 мая 1915(1915-05-15)
Место рождения	Чечельницкий район, Винницкая область
Дата смерти	15 января 1995(1995-01-15) (79 лет)
Место смерти	Ромны
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Илья Ильич Стратейчук (1915—1995) — командир батальона 836-го стрелкового полка 240-й стрелковой дивизии 38-й армии Воронежского фронта, майор. Герой Советского Союза.

Биография

Родился 15 мая 1915 года в селе Ольгополь ныне Чечельницкого района Винницкой области в семье крестьянина. Украинец. Окончил 5 классов. Работал бригадиром в колхозе.

В Красную Армию призван в 1937 году Ольгопольским райвоенкоматом Винницкой области. В 1942 году окончил курсы младших лейтенантов. Участник Великой Отечественной войны с февраля 1942 года. Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года.

С февраля 1942 по январь 1943 года воевал на Брянском фронте. С 15 по 22 февраля участвовал в боях под хутором Красный, с 26 по 30 апреля — под городом Мценск, с 15 сентября по 5 октября — в районе хутора Мокрый и деревни Гнездилово.

Будучи командиром роты в боях под селом Ольховатка 15-17 сентября 1942 года лейтенант Стратейчук умело и своевременно подготовил крупный удар противнику, в результате которого он понёс большие потери — до 100 человек. В боях за рощу южнее Гнездилово 17 сентября лично принял на себя командование и повёл батальон в решительный кровопролитный бой. Самая крупная контратака противника, которая угрожала всем нашим подразделениям быть разбитыми на голову, была отбита. В этом бою противник потерял убитыми не менее 200 человек. За эти бои лейтенант И. И. Стратейчук был награждён орденом Красного Знамени.

С января 1943 года воевал на Воронежском фронте. 25 января 1943 года командир 3-го стрелкового батальона капитан Стратейчук умело организовал прорыв вражеской обороны. Было уничтожено более 250 немецких солдат и офицеров. Обратив немцев в бегство, сумел захватить много оружия, а также одну пушку.

При наступлении на город Тим Курской области 6-7 февраля 1943 года батальон Стратейчука действовал смело и решительно. Сломив сопротивление противника, первым ворвался на северо-западную окраину города, уничтожив при этом более 450 немецких солдат и офицеров, и захватил трофеи: 8 автомашин, 5 пушек, 2 тягача и один склад с продовольствием. Батальон полностью очистил город Тим от врага.

При выполнении особого задания по уничтожению группировки вражеских солдат и офицеров в селе Погожее Тимского района Курской области 10 февраля 1943 года проявил бесстрашие и умение командования батальоном. Умелым манёвром деревня Погожее была окружена батальном. При этом было уничтожено более 350 немецких солдат и офицеров, захвачено в плен 120 немцев, а также 2 пушки, которые были обращены в сторону врага. При преследовании отступающего противника капитан Стратейчук одной ротой оказался отрезанным от своего батальона. Умелым манёвром и правильным решением вырвался из окружения, уничтожив более 75 немцев. 11 февраля Стратейчук был ранен.

За эти бои был представлен к ордену Ленина, однако в высшей инстанции представление было пересмотрено, и капитан И. И. Стратейчук был награждён орденом Александра Невского.

Особо отличился в боях при форсировании Днепра и удержании плацдарма на его правом берегу. Командир батальона 836-го стрелкового полка майор И. И. Стратейчук со своим батальоном под сильным артиллерийским и миномётным огнём противника 27 сентября 1943 года форсировал реку Днепр с малыми потерями личного состава, отбросил противника и прочно закрепился на правом берегу. Развивая наступление, особенно отважно и смело действовал при захвате села Лютеж Вышгородского района Киевской области. В 23.00 6 октября 1943 года батальон майора Стратейчука, наступая с востока в направлении церкви, бесшумно сняв боевое охранение противника, без поддержки артиллерии ворвался в центр села, окружил и уничтожил немецкий гарнизон до 200 человек. Этим самым способствовал взятию села другими подразделениями. Выйдя на южную окраину села Лютеж, подразделение закрепилось, отбивая яростные контратаки немцев. За два дня боёв отразило 8 контратак противника, прочно удерживая занимаемый рубеж.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм, майору Стратейчуку Илье Ильичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

С 1946 года майор И. И. Стратейчук — в запасе. Работал в городе Казань директором заготсбытбазы. Затем жил в городе Ромны Сумской области. Умер 15 января 1995 года. Похоронен на Центральном кладбище в Ромнах.

Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Александра Невского, 2 орденами Отечественной войны 1-й степени, медалями. В городе Ромны на Аллее Героев установлен памятный стенд И. И. Стратейчука.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Овеянные славой имена. Одесса: Маяк, 1989.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4785 Илья Ильич Стратейчук]. Сайт «Герои Страны». Проверено 12 июня 2014.

Отрывок, характеризующий Стратейчук, Илья Ильич

Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.