Стрейч, Янис

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Янис Стрейч
Jānis Streičs
Имя при рождении:

Янис Стрейч

Дата рождения:

26 сентября 1936(1936-09-26) (87 лет)

Место рождения:

Анспоки, Латвия

Гражданство:


СССР СССР
Латвия Латвия

Профессия:

кинорежиссёр
сценарист
актёр

Награды:
Заслуженный деятель искусств Латвийской ССР (1976)

Янис Стрейч (латыш. Jānis Streičs, род. 26 сентября 1936) — советский и латвийский кинорежиссёр, киносценарист и актёр. Один из самых ярких представителей среднего поколения режиссёров Латвии.





Биография

Родился 26 сентября 1936 года в селе Анспоки Прейльской волости Даугавпилсского уезда, в семье Яниса и Олги Стрейч. В раннем детстве жил в Риге, когда семья на недолгий срок переехала в небольшой город Сабиле на западе Латвии.

После возвращения в Латгалию учился в семилетней школе посёлка Гайлиши. В 1955 окончил Резекненское педагогическое училище, работал педагогом-воспитателем в детском доме, учителем в средней школе. Служил на срочной службе в Советской Армии.

Окончил режиссёрское отделение Латвийской государственной консерватории (1963). Работал ассистентом у режиссёра Рижской киностудии Александра Лейманиса, бывшего его педагогом во время учёбы в консерватории.

За долгую карьеру участвовал в разных качествах, более чем в 30 кинопроектах: был ассистентом, вторым режиссёром, художественным руководителем, педагогом, режиссёром-постановщиком, сценаристом и актёром. Во всесоюзной системе кинопроизводства было только два режиссёра из Латвии с высшей профессиональной категорией — Янис Стрейч и Алоиз Бренч.[1]

Самый известный фильм режиссёра — «Театр», в котором сыграла одну из своих лучших ролей Вия Артмане.

В последние годы пробовал свои силы, как художник. В 2004 году в Доме Черноголовых прошла его персональная выставка, на которой к показу были подготовлены выполненные в технике пастели картины.

Женат на Вилде Стрейч, дети - сын Марис и дочь Виктория. Второй его сын, режиссёр Кристап Стрейч, трагически погиб[2].

В 19911995 гг. — председатель Союза кинематографистов Латвии. Педагог Латвийской академии культуры. С 1999 г. — почётный член Академии наук Латвии. Был председателем Рижского Латышского общества.

Признание и награды

Неоднократный призёр и победитель всесоюзных кинофестивалей. Лауреат премии Ленинского комсомола Латвии (1976, за фильмы: «Верный друг Санчо», «Мой друг — человек несерьёзный»). Пять раз награждался национальной кинопремией «Большой Кристап». Обладатель международных призов за фильмы «Дитя человеческое» и «Жернова судьбы». Специальный диплом и награду Международного кинофестиваля Евразии получила лента «Мистерия старой управы» (2004).

За достижения в области культуры награждён высшей латвийской наградой — орденом Трёх звёзд (1998).

Заслуженный деятель искусств Латвийской ССР (1976).

Творчество

Режиссёрские работы

Рижский ТЮЗ

Фильмография

Режиссёр и сценарист:

Актёр:

Другое:

Кинодокументалистика:

  • 1966 — Советская Латвия № 37 / Padomju Latvija — режиссёр киножурнала
  • 1990 — Латвийская хроника № 21 / Latvijas hronika — режиссёр киножурнала

Источники

  • 100 Latvijas personību sast. Pēteris Apinis. — Rīga : Nacionālais apgāds : Latvijas Avīze, 2006. — 227 Стр. ISBN 9984-262-69-3
  • Filmu ziņas № 1 2006. — Rīga : Kinomuzejs : Nacionālais kino centrs

Напишите отзыв о статье "Стрейч, Янис"

Примечания

  1. Latvijas Padomju Enciklopedija. — Riga: Galvena enciklopediju redakcija, 1981—1988. AE35.5 .L37 1981
  2. [www.nasha.lv/rus/novosti/ng/kriminal/gazeta-2010-10-07/19228.html При крушении дельтаплана погиб режиссёр Кристап Стрейч]

Отрывок, характеризующий Стрейч, Янис

– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.