Стрелер, Джорджо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Джорджо Стрелер
Giorgio Strehler
Место рождения:

Баркола, Италия

Место смерти:

Лугано, Швейцария

Профессия:

театральный режиссёр, режиссёр оперы, актёр

Гражданство:

Италия Италия

Годы активности:

1941—1997

Театр:

Пикколо-театр

Награды:

Джорджо Стрелер (итал. Giorgio Strehler, 14 августа 1921, Баркола, под Триестом, — 25 декабря 1997, Лугано) — итальянский театральный режиссёр и актёр, театральный деятель, основатель и руководитель миланского «Пикколо-театр».





Биография

Джорджио Стрелер родился в Италии, отец его был австрийцем, мать — словенкой, переселившейся в своё время во Францию. В семье говорили на нескольких языках: итальянском, французском и немецком. Мать Стрелера — Альберта Лорич была известной виолончелисткой[1], музыкантом был и дед по материнской линии. В трехлетнем возрасте Стрелер потерял отца, которого ему заменил дед; четыре года спустя не стало и деда, — с семи лет Стрелер воспитывался матерью и бабушкой в Милане.

В 1940 году Стрелер окончил Академию любителей драматического искусства в Милане и годом позже осуществил свою первую постановку — в университетском театре Новары[2]. Был призван в действующую армию, в 1943 году бежал в Швейцарию и под псевдоднимом Ж. Фирми вместе с другими эмигрантами в 1944 году организовал в Женеве итальянскую труппу[2]. С этой труппой Стрелер поставил «Убийство в соборе» Т. С. Элиота, «Наш городок» Т. Уайлдера и впервые на сцене — «Калигулу» А. Камю[2].

В 1945 году Стрелер вернулся на родину; в 1947-м вместе с Паоло Грасси он основал в Милане «Пикколо-театр», ставший первым в Италии стационарным театром[2] и открывшийся спектаклем «На дне» по пьесе А. М. Горького, — поставивший спектакль Стрелер сыграл в нём сыграл Алексея. Через несколько дней основатели представили публике комедию К. Гольдони «Слуга двух господ», с Марчелло Моретти в главной роли, — спектакль, возрождавший дух комедии дель арте и принёсший славу «Пикколо-театру», ставший его «визитной карточкой»[3]. С этим спектаклем «Пикколо-театр» объездил весь мир[1]; уже в первые десять лет своего существования театр приобрёл, по словам П. Маркова, завидную популярность не только на родине, но и за рубежом, в Италии фактически возглавил целое театральное направление, стал образцом для подражания[4].

В 1968 году Стрелер покинул свой театр, на волне студенческого движения конца 60-х организовал молодёжную труппу «Группо театро ационе». Но в 1972 году он вернулся в «Пикколо», с которым связал всю свою дальнейшую жизнь. Паоло Грасси возглавил «Ла Скала», и Стрелер стал единоличным руководителем «Пикколо-театра»[1].

Одновременно Стрелер много работал в опере, ставил спектакли в «Ла Скала» и других оперных театрах.

Умер Джорджио Стрелер от инфаркта в швейцарском Лугано. Похороны прошли в Милане при большом стечении граждан и политиков. Его прах был захоронен на кладбище Триеста, рядом с могилой матери.

Творчество

Своими учителями Стрелер называл Жака Копо, Луи Жуве и Бертольта Брехта. Пьесы Брехта он ставил на протяжении всей своей жизни; часто обращался и к русской классике: среди поставленных им спектаклей — «Ревизор» Н. В. Гоголя, «Гроза» А. Н. Островского, «Вишнёвый сад», «Платонов» и «Чайка» А. П. Чехова[3]. Важное место в репертуаре его театра всегда занимал и У. Шекспир[2].

Театральные постановки

«Пикколо-театр»

Оперные постановки

Признание

Напишите отзыв о статье "Стрелер, Джорджо"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 Скорнякова М. [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/teatr_i_kino/STRELER_DZHORDZHO.html Стрелер, Джорджио]. Энциклопедия «Кругосвет». Проверено 21 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Cc6ZvDzP Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 Каг. Я. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Teatr/_222.php Стрелер, Джорджо] // Театральная энциклопедия / Под ред. А. П. Маркова. — М.: Советская энциклопедия, 1961—1965. — Т. 4.
  3. ↑ 1 2 Марков П. А. [teatr-lib.ru/Library/Markov/Theatr_4/#_Toc226011186 Итальянские впечатления] // Марков П. А. О театре: В 4 т.. — М.: Искусство, 1977. — Т. 4. Дневник театрального критика: 1930 – 1976. — С. 282.
  4. ↑ Марков П. А. [teatr-lib.ru/Library/Markov/Theatr_4/#_Toc226011186 Итальянские впечатления] // Марков П. А. О театре: В 4 т.. — М.: Искусство, 1977. — Т. 4. Дневник театрального критика: 1930 – 1976. — С. 282—283.
  5. ↑ Gregori M. G. [www.piccoloteatro.org/la-storia-del-piccolo-teatro-di-milano/giorgio-strehler Giorgio Strehler] (итал.). Piccolo (официальный сайт). Проверено 21 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Cc6blaOa Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].

Ссылки

  • [www.piccoloteatro.org/la-storia-del-piccolo-teatro-di-milano/giorgio-strehler Джорджио Стрелер на сайте Piccolo teatro]
  • [www.peoples.ru/art/theatre/producer/strehler Неугомонный Стрелер]

Отрывок, характеризующий Стрелер, Джорджо

Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Стрелер,_Джорджо&oldid=79477222»