Стрельбицкий, Иван Семёнович

Стрельбицкий Иван Семёнович
	Стрельбицкий Иван Семёнович
	Стрельбицький Іван Семенович
гвардии генерал-майор артиллерии
Род деятельности:	военнослужащий
Дата рождения:	1900
Место рождения:	Горловка Екатеринославской губернии Российской Империи
Гражданство:	СССР
Дата смерти:	25 ноября 1980
Место смерти:	г. Москва, РСФСР, СССР
Отец:	Семён Дементьевич Стрельбицкий

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Стрельбицкий.

Стрельбицкий Иван Семёнович (1900 — 25.11.1980) — советский генерал-лейтенант артиллерии, начальник радиотехнических войск ВС СССР.

Родился в 1900 году в городе Горловка, Екатеринославской губернии, Российская империя в семье служащего С. Д. Стрельбицкого, по национальности украинец.

Биография

Происходил из древнего казацко-шляхетского рода Стрельбицких, который известен с времён Галицко-Волынского государства^[1].

Свыше сорока лет прослужил в рядах РККА, Советской Армии и прошел путь от красноармейца (1918 год) до начальника радиотехническими войсками. Участник трех войн.

В период репрессий в РККА, когда он был начальником артиллерии 33-го стрелкового корпуса, арестован как «польский шпион», но вскоре освобожден.

На 22 июня 1941, полковник, командир 8-й артиллерийской бригада ПТО. Бригада под руководством Стрельбицкого совместно с 24-й стрелковой дивизией К. Н. Галицкого севернее города Лиды приняла на себя удар 3-й танковой группы Гота. Бригада оказалась в Белостокско-Минском котле. Выходя из окружения, соединился с группой заместителя командующего Западным фронтом генералом И. В. Болдиным (вышедшие 11 августа из окружения советские воины получили название «группы генерала Болдина»). 15 августа 1941 года награждён орденом Красного Знамени.

Назначен начальником Подольского артиллерийского училища, вместе с курсантами училища задержал немецкое наступление на «Ильинском рубеже».

Начальник артиллерии 60-й армии, командующий артиллерией 3-й ударной, 2-й гвардейской армий, участвовал в штурме Севастополя и Кенигсберга.

21 апреля 1944 года командующим 2-й гвардейской армией гвардии генерал-лейтенантом Г. Ф. Захаровым гвардии генерал-майор артиллерии И. С. Стрельбицкий был представлен к званию Героя Советского Союза. Из представления: «… Под личным руководством генерала Стрельбицкого было отражено несколько десятков контратак пехоты и танков противника… За активное и умелое участие в разработке и руководстве боевыми операциями армии по прорыву современной обороны противника на р[еке] Молочная, на Перекопе и Ишуне; за личное мужество и героизм, проявленные во время руководства артчастями при прорыве обороны на Перекопе и Ишуне».

В период 1945 — 1947 годов заместитель начальника артиллерии Харьковского ВО.

В период 1947 — 1953 годов помощник командующего бронетанковыми и механизированными войсками ВС СССР.

В 1950 — 1953 годах принимал участие в военном конфликте КНДР и КНР против США (старший военный советник).

1953 — 1955 слушатель Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова.

С 1954 года по 1956 год начальник радиотехнических войск.

Труды

Стрельбицкий И. С., «Штурм» — Москва.: Воениздат, 1965. — 250 с. (Военные мемуары). Второе, дополненное издание.
Стрельбицкий И. С., «Ураган» — М.: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР, 1977. (Военные мемуары, книга о гражданской войне).

Память

В его честь названа улица в городе Подольск (Московская область) в новом микрорайоне.

Знаки отличия

Воинские звания

полковник (?)
генерал-майор артиллерии (09.11.1941)
генерал-лейтенант артиллерии (16.05.1944)

Напишите отзыв о статье "Стрельбицкий, Иван Семёнович"

Примечания

↑ [ntsh.org/kupch-book1 Акты и документы Галицко-Волынского княжества ХІІІ — первой половины XIV ст. Исследования. Аcts аnd Documents of 13th century — early 14th century. Halych аnd Volyn’ Prіncіpalіty: Research. Documents.] (укр.)

Литература

Стрельбицкий И. С. «Штурм» — Москва.: Воениздат, 1965. — 250 с. (Военные мемуары). Второе, дополненное издание.
Стрельбицкий И. С. «Ураган» — Москва.: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР, 1977. (Военные мемуары, книга о гражданской войне).

Ссылки

[vladimir-safir.narod.ru/book_03-1.html Владимир Сафин 2006 г. «Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая правда войны»]
[www.eco-kovcheg.ru/ilinskie_rubezhi-11.html Ильинские рубежи]
[www.podvignaroda.mil.ru/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» ]

Отрывок, характеризующий Стрельбицкий, Иван Семёнович

Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.

В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.

[1] [ntsh.org/kupch-book1 Акты и документы Галицко-Волынского княжества ХІІІ — первой половины XIV ст. Исследования. Аcts аnd Documents of 13th century — early 14th century. Halych аnd Volyn’ Prіncіpalіty: Research. Documents.] (укр.)

[1]