Стренга, Юрис

Юрис Стренга
латыш. Juris Strenga
Дата рождения:	13 июня 1937(1937-06-13) (86 лет)
Гражданство:	Латвия Латвия СССР СССР Латвия Латвия
Профессия:	актёр режиссёр
Награды:

Юрис Стренга (латыш. Juris Strenga, 13 июня 1937) — советский и латвийский театральный режиссёр, актёр театра и кино.

Биография

Юрис Стренга родился 13 июня 1937 года в Риге. Детство провёл в Кримулде. Учился в Кримулдской семилетней школе. Окончил 1-ю Сигулдскую среднюю школу, Музыкальное училище им. Язепа Мединя с квалификацией хорового дирижёра и учителя пения (1958), театральную студию Рижского художественного театра имени Я. Райниса (1962), режиссёрское отделение театрального факультета Латвийской государственной консерватории (1967).

Актёр (с 1962) и режиссёр (с 1967) Рижского художественного театра имени Я. Райниса (театр «Дайлес»). Снимался в кино. Дебютировал в 1960 году на Одесской киностудии в небольшой роли немецкого матроса, в фильме режиссёра Василия Левина «Сильнее урагана». Среди сыгранных ролей: Дзильупиетис («Афера Цеплиса»), судья Фердинанд («Опознание»), епископ Герфорд («Стрелы Робин Гуда»), главный врач психиатрической клиники («Инспектор Гулл»), Фрэнсис Макнамара («Рафферти»).

Был членом творческих союзов: Театрального (с 1965) и Работников кино (1986).

Признание и награды

• Заслуженный артист Латвийской ССР (1978)
• Народный артист Латвийской ССР (1987)
• Орден Трёх Звёзд (2011)

Творчество

Роли в театре

Театр Дайлес (Художественный театр им. Я. Райниса)

Актёр

• 1962 — «Илья Муромец» Райниса — Идол-богатырь
• 1974 — «Варвары» Максима Горького — Монахов
• 1975 — «Бранд» Генрика Ибсена — Бранд
• 1979 — «Шерлок Холмс» Уильяма Джилетта по произведениям Артура Конан Дойла — Мориарти
• 1981 — «Степной волк» Германа Гессе — Гарри Галлер
• 1984 — «Дон Кихот» Мигеля де Сервантеса — Дон Кихот
• 1986 — «Чудной Даука» Судрабу Эджуса — Чужой
• 1987 — «Танец смерти» Юхана Августа Стриндберга — Эдгар
• 1988 — «Последняя ночь Сократа» Стефана Цанева — Сократ
• 1992 — «Росмерсхольм» Генрика Ибсена — Ректор Кролл
• 1998 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова — Фирс
• 2000 — «Женитьба» Н. В. Гоголя — Степан
• 2006 — «Филадельфия, я иду к тебе!» Брайена Фрила — Мик О`Берн
• 2006 — «Другой Шерлок Холмс» мюзикл Раймонда Паулса и Яниса Петерса — Мориарти

Режиссёр

• 1970 — «Индраны» Рудольфа Блауманиса
• 1985 — «Суд» Мары Залите
• 1986 — «Царь тёмного чертога» Рабиндраната Тагора
• 2001 — «Мнение Эймии» Дэвида Гера
• 2002 — «Цензура» Мартиньша Зиверта
• 2003 — «Земельный налог» Мары Залите

Рижский театр русской драмы

• 1978 — «Земляничная поляна» Ингмара Бергмана — Исак Борг

Фильмография

1. 1960 — Сильнее урагана — немецкий матрос
2. 1961 — Спасибо за весну — Андерсонс
3. 1966 — Я всё помню, Ричард
4. 1967 — Часы капитана Энрико — учитель физкультуры
5. 1967 — Сильные духом — немецкий офицер
6. 1967 — Когда дождь и ветер стучат в окно
7. 1967 — Дышите глубже
8. 1968 — 24-25 не возвращается — посетитель ресторана
9. 1969 — Да будет жизнь! — фельдфебель
10. 1971 — Комитет девятнадцати — Чемберс
11. 1972 — Хроника ночи — бортрадист
12. 1972 — Геркус Мантас — граф Герман Сарасен
13. 1972 — Вот моя деревня — Шерлок Холмс
14. 1972 — Таинственное похищение
15. 1972 — Афера Цеплиса — Дзильупиетис
16. 1973 — Совсем пропащий — Уильям Уилкс
17. 1973 — Опознание — судья Фердинанд
18. 1974 — Пламя — немец в поезде
19. 1974 — Верный друг Санчо — эпизод на дипломатическом приёме
20. 1975 — Стрелы Робин Гуда — епископ Герфорд
21. 1976 — Смерть под парусом — доктор Гудвиг
22. 1977 — Отблеск в воде
23. 1977 — Красные дипкурьеры — представитель латвийской полиции
24. 1977 — Будьте моей тещей! — трубочист
25. 1978 — Театр — драматург
26. 1978 — Жизнь Бетховена — аббат Аменда
27. 1979 — Стакан воды — граф Штауэнбауэр
28. 1979 — Инспектор Гулл — главный врач психиатрической клиники
29. 1979 — Ждите «Джона Графтона» — Элконен
30. 1979 — Голубой карбункул — инспектор
31. 1979 — Лицо на мишени — Дженкинс
32. 1980 — Рафферти — Фрэнсис Макнамара
33. 1980 — Путешествие в рай — пастор Хопке
34. 1980 — От Буга до Вислы — Фельдман
35. 1980 — Молодость, выпуск 2-й (киноальманах)
36. 1980 — Возвращение доктора
37. 1980 — Миллионы Ферфакса — Джордж Бернс
38. 1981 — На грани веков — Холодкевич
39. 1981 — Игра
40. 1981 — 20 декабря — Шипов
41. 1982 — Самая длинная соломинка — австриец
42. 1982 — Никколо Паганини
43. 1982 — Казнить не представляется возможным — Зимберг
44. 1982 — Голос памяти
45. 1982 — Богач, бедняк — сотрудник крематория
46. 1985 — Соучастие в убийстве — Айкинс
47. 1985 — Матч состоится в любую погоду — Джордж Витке
48. 1985 — Мальчик-с-пальчик — Скупой
49. 1985 — Дороги Анны Фирлинг — от автора / скрипач
50. 1986 — Первоцвет — муж немки
51. 1986 — Лермонтов — Неизвестный
52. 1986 — Коронный номер
53. 1986 — Золотая цепь — Паркер
54. 1986 — Звездочёт — Лемке, ассистент Шмальца
55. 1986 — Двойник
56. 1987 — Если мы всё это перенесём...
57. 1988 — Чужой
58. 1988 — Час полнолуния — комендант литовского замка
59. 1988 — Генеральная репетиция — Билевич
60. 1990 — Наследница «Оборотней»
61. 1990 — Благословенная Бухара
62. 1991 — Безумная Лори — доктор Стретси
63. 1992 — Цена головы
64. 1992 — Игра
65. 1993 — Чёртовы куклы — Танкидис
66. 1995 — Время печали ещё не пришло — Вильман
67. 1996 — Рижские девы / Jomfruene i Riga
68. 2000 — Русский бунт — Ловец
69. 2000 — Каменская-1. Не мешайте палачу — Рифинкус
70. 2001 — Непобедимый
71. 2005 — Архангел / Archangel — Царёв
72. 2010 — Последний Лачплесис / Pēdējais Lāčplēsis — ночной сторож
73. 2014 — Джимлай Руди Ралала / Džimlai Rūdi Rallallā
74. 2015 — Квест — Яков Брюс

Отрывок, характеризующий Стренга, Юрис

– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.