Стрижков, Матвей Петрович

Матвей Петрович Стрижков
Дата рождения	4 августа 1914(1914-08-04)
Место рождения	с. Громок ныне Башмаковский район Пензенской области
Дата смерти	5 мая 1989(1989-05-05) (74 года)
Место смерти	Новомосковск, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	танковые войска
Годы службы	1935—1936, 1941—1945
Звание
Часть	332-й танковый батальон 52-й гвардейской танковой бригады 6-го гвардейского танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
Связи	командир танка гвардии лейтенант Ф. П. Лохматиков радист-пулемётчик В. А. Вересков
В отставке	мастер на заводе НАК «Азот»

Матве́й Петро́вич Стрижко́в (4 августа 1914 — 5 мая 1989) — механик-водитель танка, гвардии младший сержант, участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза.

Биография

Родился 4 августа 1914 года в селе Громок ныне Башмаковского района Пензенской области в семье рабочего. Русский. Окончил 4 класса. Работал на станции Перово Московской области, шофёром в городе Златоуст Челябинской области.

В рядах РККА в 1935—1936 годах. Призван во второй раз в июне 1941 года. В 1941 году окончил военную танковую школу в Свердловске. С июля 1942 года участник Великой Отечественной войны.

Механик-водитель танка Т-34 332-го танкового батальона 52-й гвардейской танковой бригады 6-го гвардейского танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта гвардии младший сержант М. П. Стрижков отличился в начале ноября 1943 года под Киевом. Экипаж танка: командир танка гвардии лейтенант Ф. П. Лохматиков, радист-пулемётчик В. А. Вересков. Во время разведки танк настиг немецкую автоколонну. Прибавив скорость, танк разгромил колонну и продолжил движение, обходя Киев с запада.

Танкисты выскочили на шоссе Киев—Житомир, отрезая противнику путь к отступлению. Заметив ещё одну колонну бронетехники, танкисты встали в засаду. Далее события развивались следующим образом:

«Бронебойный», — подал команду гвардии лейтенант Ф. П. Лохматиков.

Лязгнул затвор пушки, и через три-четыре секунды грохнул выстрел. Запахло пороховой гарью. Один вражеский танк дрогнул и остановился. Ещё выстрел. Над моторной частью второго танка заклубился чёрный дым. Остальные машины скрылись в лесу. Прошла минута, вторая. Командир танка Ф. П. Лохматиков по радио докладывал командованию обстановку, когда В. А. Вересков заметил колонну гитлеровцев.

По дороге шли автомашины, тягачи с пушками. Противник не видел советский танк, стоявший в ельнике. Командир танка слышал — правее разгорался бой. Били танковые пушки. Видимо, туда спешила колонна вражеской артиллерии. Гвардии лейтенант Ф. П. Лохматиков кивнул головой в сторону колонны, закрыл башенный люк и подал водителю команду: «Вперёд!»

Тридцатьчетвёрка выползла на шоссе и быстро набрала скорость. Под гусеницами гудела мощенная камнем дорога. Танк приблизился к колонне. Ф. П. Лохматиков повернул башню, чтобы не повредить пушку, как вдруг заметил недалеко от дороги становящуюся на позицию противотанковую пушку.

«Осколочный!» — скомандовал Ф. П. Лохматиков. Грохнул выстрел. Дым окутал опрокинувшуюся пушку, а М. П. Стрижков уже налетел на колонну, давил, ломал машины, орудия, повозки, опрокидывал их в кювет, очищал проезжую часть шоссе. Ошалевшие от страха гитлеровцы бежали в лес.

— Игорь Сердюков

За этот разведывательный рейд экипаж танка уничтожил два немецких танка, десять орудий, девятнадцать автомашин, несколько десятков повозок с грузом, а также больше ста солдат и офицеров.

После короткого отдыха танки взвода Ф. П. Лохматикова снова ушли в разведку в юго-западном направлении, к железнодорожному узлу Фастову. В этом рейде танкисты сбили две заставы противника и разгромили одну автоколонну. К вечеру В. А. Вересков доложил по радио о выполнении поставленной задачи и получил приказ от командира батальона продолжать разведку в направлении Фастова.

В темноте танк наскочил на засаду, уничтожив одно орудие противника, но и сам получил попадание бронебойным снарядом. Командир танка гвардии лейтенант Ф. П. Лохматиков был ранен и потерял сознание. Командование экипажем принял на себя радист-пулемётчик В. А. Вересков. С дороги вели огонь по противнику два других танка взвода разведки, и в итоге батарея противника была уничтожена.

Меньше чем за сутки танки взвода прошли с боями 65 километров и ворвались в Фастов. На улицах города экипаж танка В. А. Верескова уничтожил три танка, самоходку, четыре орудия, два миномёта, восемь автомашин и около роты солдат и офицеров противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1944 года «за смелость и отвагу, проявленные в боях за овладение городом Фастов» гвардии младшему сержанту Матвею Петровичу Стрижкову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4793).

После окончания Великой Отечественной войны демобилизовался и жил в Новомосковске. Работал мастером на заводе НАК «Азот». Член КПСС с 1947 года.

30 декабря 1973 года вместе с Героем Советского Союза Присягиным Н. А. и полными кавалерами ордена Славы Федоновым А. Т. и Комовым Ф. А. принимал участие в открытии монумента «Вечная Слава» на улице Московская города Новомосковска.

Скончался 5 мая 1989 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 4793 (10 января 1944);
• орден Ленина (10 января 1944);
• орден Отечественной войны 1-й степени (11 марта 1985);
• два ордена Красной Звезды (2 августа 1943; 15 января 1944);
• медаль «За отвагу» (28 июля 1943);
• другие медали.

Память

Имя М. П. Стрижкова увековечено на аллее Героев (ул. Московская) и на стенде Мемориала павшим в Великой Отечественной войне в городе Новомосковске.

Литература

• А. Аполлонова. Бой в тылу врага (Стрижков Матвей Петрович) // [www.nmosk-lib.ru/upload/iblock/23fev/Книга%20о%20героях.pdf Герои-новомосковцы, 1941—1945] / ред. совет. — 2‑е изд., испр. и доп. — Новомосковск: Реком, 2010. — С. 65—66. — 114 с. — 1000 экз.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3764 Стрижков, Матвей Петрович]. Сайт «Герои Страны».

• [nmosk.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=12706&Itemid=99999999 Герои — Новомосковцы]. Официальный сайт муниципального образования город Новомосковск (7.5.2010). Проверено 29 мая 2010. [www.webcitation.org/66UVft5yh Архивировано из первоисточника 28 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Стрижков, Матвей Петрович

– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.