Строгальщиков, Виктор Леонидович
| Виктор Строгальщиков | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Премии: |
«Российский сюжет» (2002) |
Виктор Леонидович Строгальщиков (род. 29 мая 1950) — русский писатель и журналист. Автор политических триллеров о современной российской жизни.
Биография
Виктор Строгальщиков родился в Приморье, в семье военнослужащего. В 1960-х годах его родители переехали в Тюмень. Учился в Тюменском индустриальном институте. Работал журналистом в различных газетах и на телевидении, был одним из основателей газеты «Тюменские ведомости». В 1990-х был пресс-секретарём губернатора Тюменской области, пресс-секретарём Тюменской нефтяной компании, советником министра топливной энергетики.
Дебютом в литературе стал роман «Слой». Строгальщиков, по его собственным словам, начал писать, вспомнив присказку: если не можешь найти книжку, которую тебе хотелось бы прочитать, — напиши её сам[1]. Роман был опубликован в 1996 году в тюменском издательстве «Софтдизайн» тиражом 50000 экземпляров.
После того, как второй роман Строгальщикова «Слой-2» в 2002 году победил в конкурсе «Российский сюжет», «Слой» был опубликован в московском издательстве «Пальмира». Там же вышли и следующие книги автора. В 2007 году все написанные Строгальщиковым романы («Слой» с двумя продолжениями, «Край», «Стыд») попали в финал премии «Большая книга» как единый цикл.
Сейчас Строгальщиков чередует написание романов с журналистской деятельностью.
Творчество
Действие романов Строгальщикова происходит в знакомой ему Тюмени и Тюменской области, отличается достоверностью описаний, простым языком. Главные герои — журналисты (центральный персонаж Владимир Лузгин — альтер-эго автора), банкиры, политики, нефтяники. Его сравнивают с такими писателями, как Артур Хейли[2] и Юлия Латынина[3]. Критик в «Новом мире» пишет о романах Строгальщикова:
Если бы писателя Виктора Строгальщикова не существовало, его следовало бы придумать — сочинить, сотворить путём алхимических пиар-технологий. Потому что его трёхтомный роман представляет собой зримую реализацию носившихся в воздухе предчувствий крупного произведения о девяностых годах, своего рода батального полотна.
<…>
Не будет большим преувеличением назвать «Слои» Строгальщикова новой энциклопедией современной русской жизни[4].
Библиография
Напишите отзыв о статье "Строгальщиков, Виктор Леонидович"
Литература
- Владимир Рогачёв. Жестокие игры // Виктор Строгальщиков. Слой. — Тюмень: 1996
Примечания
- ↑ [www.rg.ru/2007/08/16/kniga.html Светлана Шиф. «Честное зеркало»]
- ↑ Владимир Рогачёв. Жестокие игры // Виктор Строгальщиков. Слой. — Тюмень: 1996
- ↑ [magazines.russ.ru/novyi_mi/2007/11/ro14.html Ирина Роднянская. «Чужой порядок. Родимый хаос. Смутная надежда»]
- ↑ [magazines.russ.ru/novyi_mi/2007/11/or13.html Василина Орлова. «Слой за слоем»]
Ссылки
- [bigbook.ru/win/2007/strogalshikov.php Виктор Строгальщиков] на сайте премии «Большая книга»
- [writer-tyumen.ru/index.php?m=autor&aid=35 Строгальщиков Виктор Леонидович] в [writer-tyumen.ru/ Электронной библиотеке тюменского писателя]
- [web.archive.org/web/20050829044927/www.tmnlib.ru/resources/abstract/pdf/Lazareva.pdf Татьяна Лазарева. «Литературные стратегии современных писателей (В. Строгальщиков, М. Немиров)»]
- [www.rg.ru/2007/08/16/kniga.html Светлана Шиф. «Честное зеркало»]
- [www.knigoboz.ru/news/news1254.html Виктор Строгальщиков: «Я не писал антиутопию…»]
- [magazines.russ.ru/novyi_mi/2007/11/or13.html Василина Орлова. «Слой за слоем»]
- [magazines.russ.ru/novyi_mi/2007/11/ro14.html Ирина Роднянская. «Чужой порядок. Родимый хаос. Смутная надежда»]
Отрывок, характеризующий Строгальщиков, Виктор Леонидович
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
