Строение шрифта

В данной статье приведён список основных элементов типографских шрифтов, а также важнейшие характеристики.

Линии

Через любую строку текста можно провести несколько воображаемых горизонтальных линий:

• Верхний край кегельной площадки: — в металлическом наборе является верхней границей литеры. В компьютерных шрифтах верхний край кегельной площадки первой строки является верхним краем блока текста. В некоторых шрифтах, чаще всего декоративных выносные элементы могут выходить за пределы верхнего края кегельной, однако такие выносные элементы требуют специальных инструкций для сопряжения с элементами верхней строки, во избежание наложений. Расстояние от верхнего до нижнего края кегельной площадки называется кеглем шрифта.
• Линия верхних выносных: (2) — линия, проходящая через вершины верхних выносных элементов, если они унифицированы по высоте. В некоторых шрифтах может совпадать с линией прописных, но чаще — выше её.
• Линия прописных: — линия, проходящая по верхней границе прописных букв. Расстояние от базовой линии до линии прописных называется ростом прописных (19).
• Линия строчных: — линия, проходящая по верхней границе строчных букв, не имеющих верхних выносных элементов и оптической компенсации. Расстояние от базовой линии до верхней линии строчных называется ростом строчных (1).
• Базовая линия (линия шрифта): (4) — линия, проходящая по нижним границам букв, не имеющих нижних выносных элементов, свисаний и оптической компенсации. Базовая линия одна для прописных и строчных букв.
• Линия нижних выносных: — линия, проходящая по нижнему краю нижних выносных элементов, если они унифицированы по высоте.
• Нижний край кегельной площадки: — нижняя граница литеры.
• Кроме горизонтальных линий, важное значение имеет Ось овала: — линия, проходящая вдоль наибольшего диаметра овала, либо через наиболее тонкие участки штриха. Ось овала может быть вертикальной, или наклонной.

Штрихи

• Основной штрих (штамб): (7)— наиболее толстый вертикальный или наклонный штрих в шрифтах, имеющих контраст.
• Соединительный штрих: — более тонкий, чем основной, горизонтальный или наклонный штрих.

Выносные элементы

• Верхний выносной элемент: (5) — выносной элемент строчной буквы, выступающий вверх за линию строчных;
• Нижний выносной элемент: — выносной элемент, свисающий ниже базовой линии.

Прочие элементы

• Вершина (апекс): — соединение двух наклонных штрихов, либо наклонного и вертикального штриха, образующее угол, либо имеющее ровную площадку;
• Горизонтальный элемент: (6) — штрих, расположенный поперёк вертикального штриха. Может быть соединён с ним по краям либо в середине;
• Овал: — округлый элемент штриха замкнутой формы, например в буквах «О», «Ю». Ось овала может быть прямой или наклонной;
• Полуовал: (10) — может быть как замкнутым и ограниченным с одной из сторон штрихом (в буквах «Р», «Б»), так и разомкнутым (например, в букве «З»);
• Узел: — соединение в одном месте нескольких штрихов
• Перекладина: — Горизонтальный штрих на середине высоты букв;
• Концевой элемент: — окончание штриха, не имеющее засечки;
• Нога: (9) — Наклонный штрих, заканчивающийся засечкой или концевым элементом;
• Засечка: (сериф) (8) — короткий штрих, перпендикулярный основному, расположенный на его конце;
• Наплыв: — утолщение штрихов в овальных элементах;
• Присоединение: — штрих, соединяющий части глифа
• Ухо: (14) — элемент, характерный для строчной буквы «g» в некоторых начертаниях. Выглядит как небольшой отросток на овале;
• Капля: — каплевидное окончание штриха;
• Петля: — нижний элемент строчной буквы «g» в некоторых начертаниях. Как и овал, имеет замкнутую форму, но построен по другому принципу;
• Хвост: — элемент глифа, плавный по форме, не заканчивающийся засечкой, и являющийся, как правило, выносным

Пустое пространство

• Заплечики: — пространство над и под очком литеры;
• Внутрибуквенный просвет: — внутренняя часть знака, ограниченное со всех, или почти со всех сторон другими элементами знака.

Характеристики шрифта

• Рост строчных: — высота от базовой линии до линии строчных;
• Рост прописных: — высота от базовой линии до линии прописных;
• Рост шрифта — расстояние от основания литеры до печатающей поверхности. Имеет смысл только по отношению к шрифтам металлического набора, где эта величина стандартизирована и всегда равна 25,1012 мм;
• Очко шрифта: — понятие, характеризующее рост строчных букв относительно размера литеры. Обычно не имеет величины, употребляются понятия «крупное очко» и «мелкое очко».
• Контраст: — характеристика различия толщин основных и соединительных штрихов шрифта;
• Насыщенность: — понятие, характеризующее отношение толщины основного штриха к кеглю шрифта
• Апертура: — понятие, характеризующее угол среза концов полуовала в буквах, подобных «с».

Ссылки

[fonts.ru/help/term/ Справочник ПараТайп]

Отрывок, характеризующий Строение шрифта

Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.