Строители курганов (США)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Строители курганов»)
Перейти к: навигация, поиск

Строи́тели курга́нов (англ. Mound Builders) — общий термин, относится в самом широком смысле к индейцам — обитателям США до прихода европейцев, сооружавшим различного рода земляные курганы для погребений, жилья или ритуальных целей. Данный термин объединяет сооружения архаичного и лесного (вудлендского) периода по североамериканской хронологии (культуры Адена и Хоупвелл), а также Миссисипскую культуру, существовавшие в период с начала 3 тыс. до н. э. по 16 в. н. э. в районе Великих Озёр, рек Огайо и Миссисипи.

Значительно реже курганы встречались на юго-западе США (культуры древних пуэбло), где одним из немногих примеров является курган Гэтлин в штате Аризона.





Название и культуры

Термин «строители курганов» также относился к вымышленной расе, которая, как считалось, соорудила данные курганы, поскольку американцы XVI—XIX вв. были убеждены, что индейцы не могли их построить.

Название культуры происходит от традиции сооружения курганов и других произведений земляной архитектуры. Обычно это были погребальные или церемониальные сооружения в виде пирамид со срезанным верхом или курганов с платформой, иногда с закруглёнными конусами, удлинёнными рёбрами, иногда иной формы. Наиболее известный курган-пирамида с плоским верхом, и одновременно крупнейшее доколумбово земляное сооружение к северу от Мексики высотой свыше 30 метров — Курган Монаха в Иллинойсе, Кахокия.

Некоторые курганы — так называемые фигурные курганы — были выполнены в форме животных или других изображений. Характерным примером является Змеиный курган на юге Огайо высотой 1,5 м, шириной 6 м и длиной около 400 м в виде изгибающейся волнами змеи.

В состав Строителей курганов входили различные племена и объединения, вероятно, различных верований и культур, и объединяла их лишь традиция сооружения культовых курганов. Наибольшее число курганов в США обнаружено на территории штата Висконсин.

Археологические исследования

Первое наиболее полное описания земляных сооружений было опубликовано в 1848 году Смитсоновским институтом в труде «Древние памятники долины Миссисипи» (Ancient Monuments of the Mississippi Valley), авторами которого были Эфраим Сквайр (англ.) и Эдвин Х. Дэвис. Поскольку многие из описанных авторами сооружений были позднее разрушены или повреждены в результате сельскохозяйственной деятельности и освоения земель, описания, составленные данными исследователями, а также их рисунки и карты до сих пор используются современными археологами.

Первые известия европейских авторов

Эрнандо де Сото, конкистадор, прошедший со своими солдатами юго-восток современных США в 1540—1542 гг., встретил многие народности, возможно, относившиеся к Миссисипской культуре. В это время традиция сооружения курганов всё ещё существовала на юго-востоке США, и продолжала существовать до середины XVII века. Де Сото встречался с индейцами племени маскоги, которые жили в укреплённых посёлках с роскошными курганами и площадями, и отметил, что многие из курганов служили основаниями для храмов со жрецами. Недалеко от современного города Огаста в штате Джорджия де Сото встретился с группой «строителей курганов» во главе с королевой, которая сказала ему, что курганы на её территории служили для погребения индейских вельмож.

Художник Жак Ле Муан, сопровождавший французских поселенцев на северо-востоке Флориды в 1560-х годах, подобным же образом отметил, что многие группы индейцев использовали существующие курганы и сооружали новые. Он создал серию акварелей, изображавших сцены из жизни индейцев. Хотя большинство этих акварелей утрачено, в 1591 году фламандская компания создала и опубликовала гравюры на основе его оригиналов. Среди этих гравюр есть и изображение погребения флоридского племенного вождя, в честь чего состоялась траурная церемония. Подпись к гравюре гласит:

Иногда умершего правителя этой провинции хоронили с большими почестями, а его большой кубок, из которого он обычно пил, помещался на холм, со множеством стрел, воткнутых вокруг.

Матюрен Ле Пти (англ.), священник-иезуит (1619), и Лё Паж дю Пратц (англ.) (1758), французский землепроходец, наблюдали племя натчез, проживавшее на территории современного штата Миссисипи. Их население насчитывало около 4 тысяч человек. Натчезы поклонялись солнцу, проживали в не менее чем 9 селениях, а во главе их стоял вождь, известный как Великое Солнце, обладавший абсолютной властью. Оба они отметили высокие храмовые курганы, построенные натчезами с тем, чтобы Великое Солнце мог общаться с богом-солнцем. Его крупный дом был сооружён на вершине крупнейшего из курганов, откуда «каждое утро он приветствовал восходящее солнце, произносил благодарность и выдувал табачный дым в направлении четырёх сторон света».[1][2][3]

Позднее исследователи тех же земель, всего через несколько десятков лет после первых сообщений о поселениях строителей курганов, отмечали, что регионы обезлюдели, что поселения заброшены, а курганы не используются. Поскольку в тот период не было крупных конфликтов с европейцами, наиболее вероятным представляется то объяснение, что европейские болезни, такие, как оспа и грипп, уничтожили большинство представителей цивилизации «строителей курганов».[4][5] [6][7]

Хронология

Культуру строителей курганов можно приблизительно разделить на три стадии:

Архаичная эра

Поверти-Пойнт на территории современной Луизианы — выдающийся пример ранне-архаичного курганного сооружения (около 2500 г. до н. э. — 1000 г. до н. э.). Хотя известны и более ранние курганы, например, в Уотсон-Брейк, Поверти-Пойнт является одним из лучших ранних примеров.

Вудлендский (лесной) период

За архаическим периодом последовал лесной (вудлендский) период (около 1000 г. до н. э.). Некоторыми известными примерами являются культура Адена в Огайо и более поздняя культура Хоупвелл, существовавшая на территории от Иллинойса до Огайо и известная своими земляными сооружениями правильной геометрической формы. Наряду с культурами Адена и Хоупвелл в тот период существовали и иные курганные культуры.

Миссисипская культура

Около 900—1450 н. э. Миссисипская культура распространилась по всему востоку будущих США, в основном вдоль речных долин. Первым и наиболее известным памятником данной культуры является древний город Кахокия.

Альтернативные гипотезы XIX века

Практически до конца XIX века большинство американцев не хотели признавать, что курганы на востоке США были созданы индейцами.

Ключевой работой, которая помогла признать этот факт, стал обстоятельный отчёт, который составил в 1894 г. Сайрус Томас из Бюро американской этнологии. До него к подобному выводу самостоятельно пришли лишь немногие известные исследователи: к примеру, Томас Джефферсон провёл раскопки кургана и обнаружил сходство погребальной практики строителей курганов с погребальной практикой известных ему индейцев.

В то же время, на протяжении XIX века предлагались альтернативные теории происхождения курганов:

Викинги

Бенджамин Смит Бартон предполагал, что строителями курганов были викинги, прибывшие в доисторический период в Америку и затем исчезнувшие.

Мигранты из древней Евразии

Другими народами, которых разные исследователи и популярные писатели предлагали отождествить со строителями курганов, были древние греки, африканцы, китайцы или различные европейские народы. Сторонники буквального толкования Библии считали, что ими могли быть десять потерянных колен Израиля.

Народы из «Книги Мормона»

На протяжении всего XIX века среди американцев было широко распространено мнение, будто евреи — в частности, десять потерянных колен — были предками индейцев и строителей курганов. Книга Мормона (впервые опубликована в 1830 году) содержит получивший широкое распространение рассказ о двух волнах переселенцев из Месопотамии: джаредитов (около 3000 — 2000 до н. э.) и израильтян (около 590 до н. э.), названных «нефийцы», «ламанийцы» и «мулекийцы». Согласно «Книге Мормона», они создали в Америке великие цивилизации, которые погибли в результате большой войны около 385 года н. э. Сторонники подлинности текста «Книги Мормона» нередко отождествляют эти цивилизации со строителями курганов, однако современная академическая наука не подтверждает подобные гипотезы.

Африканские цивилизации

Сторонники гипотез о том, что курганы были созданы неизвестной цивилизацией африканского происхождения, также упирали на то, что индейцы были «недостаточно цивилизованными» для создания столь внушительных сооружений.

Божественное творение

Священник Лэндон Уэст утверждал, что Серпент-Маунд в Огайо соорудил сам Бог, и что Эдемский сад первоначально находился в Огайо.

Мифические культуры

Иногда создание курганов приписывалось мифическим культурам; например, Харн, Лафкадио (англ.) предполагал, что их создала культура Атлантиды.

Практические результаты альтернативных гипотез

Несмотря на то, что некоторые из приведенных выше «альтернативных гипотез» звучат абсурдно с позиции XXI века, многие из них были результатом искреннего заблуждения первых американцев, не имевших представления об истории континента до прибытия европейцев. Поэт Уильям Каллен Брайант в своей поэме «Прерии» (1832) упоминает легендарную расу создателей курганов.[8]

Оправдание насильственного переселения индейцев

Одним из политических аргументов в пользу насильственного переселения индейцев в 1830-е гг. из региона на юго-востоке США, где находилось большинство курганов, получившее название Дорога слёз, было то, что они якобы уничтожили культуру строителей курганов. Согласно одной из теорий, строители курганов могли быть древними выходцами из Европы, и выселение «диких» индейцев было всего лишь возвращением утраченных европейцами земель. Согласно современным представлениям, индейцы юго-востока, относившиеся к маскогским племенам, действительно уничтожили предшествовавшую Миссисипскую культуру, которая, однако, была по происхождению не европейской, а состояла из других индейских народов (тимукуа, майяими и др.).

Отрицание участия «примитивных» индейцев

По распространённому в XIX веке убеждению, американские индейцы были достаточно примитивны и не могли соорудить столь величественные сооружения. Каменные, металлические и керамические артефакты представлялись слишком сложными для их культуры. С другой стороны, на востоке США существовали различные индейские культуры, которые вели оседлый образ жизни и занимались сельским хозяйством. Вокруг многих индейских городов-посёлков стояли оборонительные стены. Если они могли создать подобные сооружения, то строительство курганов не представляло для них большой проблемы.

Ещё одним аргументом против индейского происхождения курганов был кочевой образ жизни индейцев, который якобы не позволял им заниматься сооружениями, требующими длительных временных затрат. Данный аргумент опровергается тем, что, во-первых, истории известны примеры кочевых племён, сооружавших величественные курганы (скифы, сарматы и др.), во-вторых, лишь часть индейских племён (апачи, команчи и ряд других) вела кочевой образ жизни.

Когда на территорию будущих США в XVI−XVII веках прибыли первые европейские поселенцы, современные им индейцы уже давно не строили курганы, а на вопросы белых поселенцев о создателях курганов индейцы не могли ответить ничего вразумительного. С другой стороны, существуют многочисленные письменные сообщения ранних европейских путешественников о сооружении курганов индейцами. Подробное сообщение оставил Гарсиласо де ла Вега, который описал сооружение курганов и святилищ на вершинах курганов. Некоторые французские путешественники даже проживали некоторое время среди строителей курганов.

Предположение о доиндейском происхождении

В книге Antiquities Discovered in the Western States (1820) Этуотер, Калеб (англ.) утверждал, будто индейские захоронения были всегда неглубокими, почти у поверхности земли. Поскольку артефакты, связанные со строителями курганов, находили на большой глубине, Этуотер полагал, что они наверняка относились к другой, более ранней группе людей. Открытие металлических артефактов стало ещё одним аргументом против индейцев, поскольку многие индейские племена не владели искусством металлургии. В основе этих заблуждений лежало ложное предположение, что все индейские культуры похожи друг на друга (даже в XIX веке это было далеко не так). На некоторых из артефактах имелись непонятные символы. Поскольку индейцы не знали письменности, символы также использовались как аргумент против индейского происхождения курганов.

Подделки

С дискуссиями о происхождении строителей курганов связано несколько известных подделок.

Священные камни из Ньюарка

В 1860 Дэвид Уайрик открыл в городе Ньюарк «Табличку из Кейстоуна», содержавшую надпись на иврите. Вскоре после этого он обнаружил рядом так называемый «Ньюаркский камень», также содержавший текст на иврите. Позднее выяснилось, что священник Джон У. Маккарти подделал эти предметы и поместил их туда, где позднее их обнаружил Уайрик.

Дэвенпортские таблички

Ещё одна подделка, связанная со строителями курганов — Дэвенпортские таблички с надписями, которые обнаружил священник Джейкоб Грасс.

Валам-Олум

Подделка, известная как Валам-Олум (англ.), оказала большое влияние на ложные представления, связанные со строителями курганов. В 1836 году Константэн Самюэль Рафинеск опубликовал свой «перевод» текста, который якобы был написан пиктографическим письмом на деревянных табличках, и рассказывал о происхождении племени ленапе (делаваров) из Азии, об их переходе через Берингов пролив, последующей миграции через североамериканский материк и о битвах в Северной Америке, которые якобы имели место до прихода ленапе. Долгое время считалось, что эти мифические люди и были строителями курганов, что ленапе покорили их и уничтожили их культуру. Позднее Дэвид Эстрайхер (David Oestreicher) разоблачил «Валам-Олум» как подделку, однако и после этого убеждение в том, что индейцы уничтожили культуру строителей курганов, продолжало существовать.

Кайндерхукские таблички

Кайндерхукские таблички (англ.), «открытые» в 1843, имели целью дискредитацию мормонского пророка Джозефа Смита.

См. также

Напишите отзыв о статье "Строители курганов (США)"

Примечания

  1. Mallory O’Connor, Lost Cities of the Ancient Southeast (University Press of Florida, 1995)
  2. Ephraim Squier and Edwin Davis, Ancient Monuments of the Mississippi Valley (Smithsonian Contributions to Knowledge, vol. 1. Washington DC, 1848)
  3. Biloine Young and Melvin Fowler, Cahokia: The Great Native American Metropolis (University of Illinois Press, 2000)
  4. Davis Brose and N’omi Greber (eds.), Hopewell Archaeology (Kent State UP, 1979)
  5. Roger Kennedy, Hidden Cities: The Discovery and Loss of Ancient North American Civilization (Free Press, 1994)
  6. Роберт Сильверберг, «…И строители курганов исчезли с лица земли», впервые опубликовано в издании 1969 г. American Heritage, позднее в составе антологии A Sense of History [Houghton-Mifflin, 1985]; имеется в Интернете: [www.americanheritage.com/articles/magazine/ah/1969/4/1969_4_60.shtml here].
  7. Gordon M. Sayre, The Mound Builders and the Imagination of American Antiquity in Jefferson, Bartram, and Chateaubriand, Early American Literature 33 (1998), р. 225—249.
  8. [www.4literature.net/William_Cullen_Bryant/Prairies/ Bryant, William Cullen, «The Prairies» (1832)]

Литература

  • Керам К. В. Первый американец: Загадка индейцев доколумбовой эпохи. — М.: Прогресс, 1979. — С. 205—242.
  • Строители погребальных холмов и обитатели пещер / Пер. с англ. — М.: ТЕРРА, 1997. — (Энциклопедия «Исчезнувшие цивилизации»). — С. 6—77. — ISBN 5 300 01182 7
  • Cyrus T. Report on the mound explorations of the Bureau of Ethnology. pp. 3-730. Twelfth annual report of the Bureau of Ethnology to the Secretary of the Smithsonian Institution, 1890-91, by J. W. Powell, Director. XLVIII+742 pp., 42 pls., 344 figs. 1894.
  • Kenneth F. L. Frauds, Myths, and Mysteries: Science and Pseudoscience in Archaeology / 5th ed. — New York: McGraw Hill, 2006.

Ссылки

  • [archaeology.about.com/od/lterms/g/lostraces.htm Lost Race Myth]
  • [www.LostWorlds.org LostWorlds.org | An Interactive Museum of the American Indian]
  • [www.lenaweehistory.com/lenawee-ch1.html#indians LenaweeHistory.com | Mound Builders section, The Western Historical Society 1909, reprint.]
  • [www.artisthideout.com/art-of-the-ancients-2/ Artist Hideout, Art of the Ancients]
  • [jqjacobs.net/archaeo/sites/ Ancient Monuments Placemarks]
  • [www.gutenberg.org/etext/17987 The Mound Builders] в проекте «Гутенберг».
  • [www.npr.org/templates/story/story.php?storyId=18888119 With Climate Swing, a Culture Bloomed in Americas] (Строители курганов в Перу)

Отрывок, характеризующий Строители курганов (США)

– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.