Строково (Московская область)

Деревня Строково Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Московская областьМосковская область Муниципальный район Волоколамский Сельское поселение Кашинское Координаты 56°05′01″ с. ш. 36°03′04″ в. д.56.08361° с. ш. 36.05111° в. д. / 56.08361; 36.05111    Высота центра 230 м Население ↗9 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Почтовый индекс 143634 Автомобильный код 50, 90, 150, 190, 750 Показать/скрыть карты Строково Москва Волоколамск Строково Волоколамск Строково

Строково — деревня в Волоколамском районе Московской области России. Входит в состав сельского поселения Кашинское. Население — 9 чел. (2010).

География

Деревня Строково расположена на северо-западе Московской области, в северной части Волоколамского района, примерно в 6,5 км к северо-востоку от города Волоколамска. На территории зарегистрировано 3 садовых товарищества. Ближайшие населённые пункты — деревни Быково, Голубцово и Веригино. Рядом протекает Буйгородский ручей.

Население

Численность населения
1852	1859	1926	2002	2006	2010
178	↘161	↗326	↘5	↘2	↗9

История

В «Списке населённых мест» 1862 года Строково — владельческая деревня 2-го стана Волоколамского уезда Московской губернии по правую сторону Клинского тракта (из Волоколамска), в 8 верстах от уездного города, при колодце, с 25 дворами и 161 жителем (77 мужчин, 84 женщины).

По данным 1890 года деревня входила в состав Буйгородской волости Волоколамского уезда, число душ мужского пола составляло 87 человек.

В 1913 году — 49 дворов.

По материалам Всесоюзной переписи 1926 года — Ефремовского сельсовета, проживало 326 жителей (137 мужчин, 189 женщин), насчитывалось 59 хозяйств, среди которых 53 крестьянских, имелась школа.

С 1929 года — населённый пункт в составе Волоколамского района Московского округа Московской области. Постановлением ЦИК и СНК от 23 июля 1930 года округа как административно-территориальные единицы были ликвидированы.

1954—1963 гг. — центр Строковского сельсовета Волоколамского района.

1963—1964 гг. — центр Строковского сельсовета Волоколамского укрупнённого сельского района.

1964—1965 гг. — деревня Ченецкого сельсовета Волоколамского укрупнённого сельского района.

1965—1994 гг. — деревня Ченецкого сельсовета Волоколамского района.

31 октября 1981 года, к 40-й годовщине битвы за Москву, на 114-м километре Волоколамского шоссе был открыт памятник «Взрыв» работы архитектора А. Веселовского с надписью на памятной доске:

18 ноября 1941 года северо-восточнее Волоколамска, у деревни Строково, одиннадцать сапёров во главе с командиром взвода Фирстовым П. И. и политруком роты Павловым А. М., стоя насмерть, отразили ожесточённые атаки 20 вражеских танков и батальона пехоты. За проявленный героизм все воины награждены орденом Ленина.

В 1994 году Московской областной думой было утверждено положение о местном самоуправлении в Московской области, сельские советы как административно-территориальные единицы были преобразованы в сельские округа.

1994—2006 гг. — деревня Ченецкого сельского округа Волоколамского района.

С 2006 года — деревня сельского поселения Кашинское Волоколамского муниципального района Московской области.

Ссылки

• [pobeda-mo.ru/sapery/ Подвиг 11 сапёров // Великая Победа]
• [wikimapia.org/10374751/ru/Памятник-героям-сапёрам Wikimapia. Памятник героям-сапёрам ]

Отрывок, характеризующий Строково (Московская область)

– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.