Стронг, Бренда

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бренда Стронг
Brenda Strong

Бренда Стронг в 2009 году.
Имя при рождении:

Бренда Ли Стронг

Место рождения:

Брайтвуд, Орегон, США

Профессия:

актриса

Карьера:

1985 — наст. время

Бре́нда Ли Стронг (англ. Brenda Lee Strong; род. 25 марта 1960) — американская актриса и инструктор йоги, наиболее известная по роли Мэри Элис Янг в телесериале «Отчаянные домохозяйки» (2004-2012), которая принесла ей две номинации на премию «Эмми», а также Энн Юинг в телесериале «Даллас» (2012-2014).





Ранняя жизнь

Бренда Ли Стронг родилась в Брайтвуде, штат Орегон, а выросла в Портленде, где в 1978 году окончила школу. Позже она переехала в Аризону, где и окончила со степенью бакалавра музыкального театра Университет штата Аризона.

В 1980 году, со своим ростом 1,83 см, она выиграла конкурс красоты «Мисс Аризона» а также участвовала в конкурсе «Мисс Америка» в 1981 году.

Карьера

Стронг снялась в более ста фильмах и телесериалах на протяжении своей карьеры. Она дебютировала в 1985 году в эпизоде телесериала «Сент-Элсвер», а после продолжила играть гостевые роли в таких сериалах как «Секретный агент Макгайвер», «Чирс», «Даллас», «Тайны отца Даулинга», «Звёздный путь: Следующее поколение», а также снялась в финальных пяти эпизодах культового сериала «Твин Пикс» в 1991 году.

На протяжении большей части девяностых Стронг исполняла небольшие роли на телевидении и в кино. Она появилась в таких сериалах как «Хроники молодого Индианы Джонса», «Скорая помощь» и «Мёрфи Браун». У неё были более значительные роли в сериалах «Нас пятеро» (1996), «Сайнфелд» (1996—1997), «Ночь спорта» (1998—2000), где главную роль играла Фелисити Хаффман, её будущая коллега по «Отчаянным домохозяйкам»[1], «Седьмое небо» (2000—2002) и «Любовь вдовца» (2002—2005). В тот период она также появилась в «Элли Макбил», «C.S.I.: Место преступления», «Девочки Гилмор», «Бухта Доусона», «Малкольм в центре внимания» и «Части тела».

Стронг снялась в ряде фильмов на протяжении своей карьеры, таких как «Готова на всё», «Моя жизнь», «Колдовство», «Звёздный десант», «Чёрный пёс», «На самом дне океана», «Звёздный десант 2: Герой Федерации» и нескольких других.

Стронг добилась наибольшего успеха благодаря роли Мэри Элис Янг в телесериале «Отчаянные домохозяйки», где также снимались Фелисити Хаффман, Марсия Кросс, Ева Лонгория и Тери Хэтчер. В центре сюжета находится жизнь четырёх подруг-домохозяек, проживающих на улице под названием Вистерия Лейн в выдуманном американском городе Фэйрвью. История начинается с того, как их подруга, пятая домохозяйка Мэри Элис Янг, которую играет Стронг, заканчивает жизнь самоубийством, застрелившись в своем доме, когда ей приходит записка с угрозой от неизвестного отправителя. Каждый эпизод в сатиристической манере повествует о жизни жителей тихого пригорода, глазами умершей Мэри Элис Янг. Персонаж актрисы был центральным героем тайны первого сезона, а после появлялся в сценах-флэшбеках, а также специальных эпизодах, не считая повествования за кадром на протяжении всех восьми сезонов. Сериал стал международным хитом, а Стронг получила номинацию на премию «Эмми», а также выиграла две Премии Гильдии киноактёров США в 2005 и 2006 годах вместе с актёрским ансамблем[2].

С 2012 по 2014 год Стронг играла роль Энн Юинг в телесериале «Даллас», продолжении культового шоу 1980-х. Сериал был закрыт после трёх сезонов из-за спада рейтингов[3].

Личная жизнь

В июле 1989 года Стронг вышла замуж за Тома Анри, у них есть общий ребёнок. Она подала на развод 14 января 2011 года после 22 лет брака[4]. В 2015 году состоялась свадьба Бренды Стронг и актёра Джона Фарманеш-БоккуК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2920 дней].

Фильмография

Фильмы

Телевидение

Напишите отзыв о статье "Стронг, Бренда"

Примечания

  1. [www.imdb.com/name/nm0834947/bio Biography for Brenda Strong]. Проверено 20 февраля 2012. [www.webcitation.org/69nZYVQ4B Архивировано из первоисточника 10 августа 2012].
  2. [www.imdb.com/name/nm0834947/awards Awards for Brenda Strong]. Проверено 20 февраля 2012. [www.webcitation.org/69nZZ89JT Архивировано из первоисточника 10 августа 2012].
  3. Emily Blake. [insidetv.ew.com/2014/10/03/dallas-canceled-by-tnt/ 'Dallas' canceled by TNT]. Entertainment Weekly (3 октября 2014). Проверено 4 октября 2014.
  4. [www.usmagazine.com/celebrity-body/news/desperate-housewives-brenda-strong-files-for-divorce-2011151 Desperate Housewives' Brenda Strong Files for Divorce]. Us Weekly. Проверено 20 февраля 2012. [www.webcitation.org/69nZZbe4O Архивировано из первоисточника 10 августа 2012].

Ссылки

Отрывок, характеризующий Стронг, Бренда

Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.