Стукалин, Борис Иванович

Борис Иванович Стукалин
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Венгрии
19 июля 1985 — 8 июня 1990
Предшественник:	Владимир Николаевич Базовский
Преемник:	Иван Павлович Абоимов
Заведующий Отделом пропаганды ЦК КПСС
6 декабря 1982 — 5 июля 1985
Предшественник:	Евгений Михайлович Тяжельников
Преемник:	Александр Николаевич Яковлев
Председатель Государственного комитета СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли
5 июля 1978 — 6 декабря 1982
Предшественник:	должность учреждена, он же как председатель Госкомитета Совмина СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли
Преемник:	Борис Николаевич Пастухов
Председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли
1 августа 1972 — 5 июля 1978
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	должность упразднена
Рождение:	4 мая 1923(1923-05-04) с. Чуповка, Кирсановский уезд, Тамбовская губерния, РСФСР
Смерть:	28 июля 2004(2004-07-28) (81 год) Москва, Российская Федерация
Партия:	КПСС
Образование:	Воронежский педагогический институт
Военная служба
Годы службы:	январь 1942 — июль 1946
Принадлежность:	СССР СССР
Род войск:	армия
Звание:
Сражения:	Великая Отечественная война
Награды:

Борис Иванович Стукалин (4 мая 1923, село Чуповка, Тамбовская губерния — 28 июля 2004, Москва) — советский партийный и государственный деятель, председатель Комитета по печати при Совете Министров СССР, Государственного комитета СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли (1970—82), заведующий Отделом пропаганды ЦК КПСС (1982—85).

Биография

Окончил в 1950 г. заочное отделение Воронежского педагогического института по специальности учитель истории. С марта 1940 г. — литературный работник редакции газеты «Новая жизнь» города Острогожск Воронежской области.

С сентября 1941 г. — курсант военной школы радиоспециалистов в Воронеже, а затем в Новосибирске. С января 1942 г. — радиомастер военного склада № 619 в Москве, затем мастерской связи 10-й армии Западного фронта, младший сержант. С апреля 1944 г. — радиомастер фронтового склада № 748 (2-й Белорусский фронт, Северная группа войск).

С июля 1946 г. — пропагандист райкома партии. С декабря 1948 г. — редактор ряда районных газет в Воронежской области. С марта 1952 г. — редактор воронежских областных газет «Молодой коммунар» и «Коммуна».

С сентября 1960 г. — инструктор, с апреля 1961 г. заведующий сектором Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР. С августа 1963 г. — председатель Государственного комитета Совета Министров РСФСР по печати.

С декабря 1965 г. — заместитель, затем первый заместитель главного редактора газеты «Правда».

С июля 1970 г. — председатель Комитета по печати при Совете Министров СССР, в августе 1972 г. преобразованного в Государственный комитет СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. На этом посту, в частности, подвергал резкой партийной критике издателей, осмелившихся публиковать положительные отзывы о творчестве Михаила Булгакова.

С декабря 1982 г. — заведующий Отделом пропаганды ЦК КПСС.

С 19 июля 1985 по 8 июня 1990 года — Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Венгерской Народной Республике.

Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года. Делегат XXV, XXVI и XXVII съездов КПСС, где избирался членом ЦК КПСС (1976—1990).

Депутат (от РСФСР) Совета Национальностей Верховного Совета СССР 9-11 созывов.

С июня 1990 года персональный пенсионер союзного значения.

Награды и звания

Награждён двумя орденами Ленина, орденом Отечественной войны 2-й степени, орденом Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов, орденом «Знак Почёта», а также орденом «Георги Димитров» (Болгария) и орденом «За заслуги» (Польша).

Литература

• Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923-1991 гг. / Сост. В. И. Ивкин. — М.: Российская политическая энциклопедия, 1999.
• Центральный Комитет КПСС, ВКП(б), РКП(б), РСДРП(б): Историко-биографический справочник / Сост. Ю. В. Горячев. — М.: Издательский дом «Парад», 2005.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/SSS/13249.asp Стукалин Борис Иванович]. Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991. Проверено 9 января 2016.

Отрывок, характеризующий Стукалин, Борис Иванович

– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.