Ступа (архитектура)

Запрос «Дагоба» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Запрос «Чортен» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Сту́па (санскр. स्तूप, stūpa ^IAST, «макушка, куча земли, камней, земляной холм», тиб. чортен, монг. суварга(н), бур. субурган) — буддийское архитектурно-скульптурное культовое сооружение, имеющее полусферические очертания. Преимущественно представлены в монолитной форме; менее распространены ступы, имеющие внутреннее помещение.

Первоначально представляла собой реликварий, затем стала памятником, возводившимся в честь какого-то события. Исторически восходит к могильным курганам, сооружавшимся для погребения царей или вождей.

История

Первые ступы появились в Индии ещё в добуддийские времена и изначально выполняли функцию памятников на могилах правителей. Само санскритское слово «ступа» означает «узел из волос» или «макушка, верхняя часть головы», а также «куча камней и земли». Традиция кремировать тела после смерти привела к тому, что захоронений в обычном понимании не было, было возможным лишь сохранить пепел или несгоревшие останки. В ступы помещалось то, что осталось после кремации. Так, постепенно, они превратились в реликварии, содержащие в себе останки выдающихся в духовном плане личностей.

Первые ступы в буддийском предании

Одна из известнейших сутр Палийского канона — Махапаринирвана-сутра (пали Махапариниббана сутта), посвященная последним дням жизни Будды Шакьямуни, его смерти и событиям вскоре после его кончины, так описывает обстоятельства постройки первых буддийских ступ:

После смерти (махапаринирваны) Будды в Кушинагаре, его тело было кремировано с царскими почестями. После этого, восемь сторон, представлявших разные области Индии, потребовали отдать им священный прах Будды для воздвижения ступы:

• Царь Магадхи Аджаташатру,
• Семейство Личчхави из Вайшали,
• Семейство Шакьев из Капилавасту (семейство, из которого происходил сам Будда),
• Семейство Булы из Аллакапа,
• Семейство Колии из Рамаграма,
• Брахман из Ведхадипа,
• Семейство Маллы из Павы,
• Семейство Маллы из Кушинагара, объявившее остальным сторонам, что, поскольку Будда скончался в их области, они не уступят «ни одной частицы из останков Благословенного».

Спор рассудил брахман Дона, предложив сторонам разделить прах Будды на восемь равных частей, с чем все согласились. По просьбе сторон, Дона произвёл указанное деление. Для построения собственной ступы, он попросил даровать ему сосуд, в котором был кремирован Будда. Его просьбу удовлетворили. После этого, ещё одна сторона — Мории Пиппхаливанские — тоже попросили себе часть праха Будды для возведения ступы. Получив ответ, что «не осталось более частиц святых останков Благословенного», они взяли себе золы из погребального костра.

Таким образом, согласно сутре, было воздвигнуто 10 первых ступ, из них 8 — священным останкам Будды, одна — сосуду в котором кремирован Будда, и одна — золе из погребального костра Будды.

Об этих первых ступах в текущее время мало что известно, в частности, из-за того, что среди остатков древних архитектурных сооружений Индии до сих пор не удалось определить что-либо относящееся к этим ступам.

Дальнейшая история

С распространением буддизма из Индии (в основном через торговые пути) ступы стали сооружаться за её пределами. На Шри-Ланке, в Непале, Бутане, Бирме, Камбодже, Лаосе, Вьетнаме, Индонезии и Таиланде были построены великолепные ступы различных форм. Ступы также проникли в Китай, Корею и Японию, Тибет, Монголию, Бурятию, Туву, Калмыкию.

Часто, приходя в новую часть Азии, ступы принимали несколько иную форму и обретали свои особые архитектурные черты.

Строгие каноны строительства ступ сложились в Тибете, где учёными ламами были письменно зафиксированы чёткие пропорции и формы ступ.

В Китае роль ступ выполняли постройки особой формы — пагоды, послужившие образцом для буддийских сооружений во Вьетнаме, Корее и Японии. Китайские пагоды не точно придерживались тибетских канонов ступ и больше ориентировались на внешние украшения и цвета. Пагоды, возведенные на вершинах гор и на берегах рек, не только символизировали учение Будды, но и становились украшением окружающего ландшафта, объектами созерцания.

В Таиланде, Бирме и других странах Юго-Восточной Азии, где распространён буддизм Тхеравады, ступы получили распространение в совмещенном виде: храм—пагода. В некоторых странах Юго-Восточной Азии понятия пагоды и ступы означают храм, в других — пагоды и ступы отличают друг от друга. Обычно формы тайских и бирманских ступ — конусообразные, с более скошенными углами. Одной из самых известных пагод такого типа является Шведагон — 98-метровая позолоченная ступа в Янгоне, Мьянма.

В Тибете, Бутане и некоторых других местах также получили распространение «упрощённые» ступы, в архитектуре которых не видно чётких пропорций и всех элементов восьми традиционных ступ. Эти сооружения больше походят на небольшие домики без двери, на крыше которых расположен ещё один «домик» с Будда-аспектом. Иногда сверху добавляется традиционный шпиль с тринадцатью кольцами.

Название

Название ступа характерно только для Индии и Непала; в Шри-Ланке применяется название дагоба, в Мьянме — зеди и пато, в Таиланде — чеди и пранн, в Лаосе — тхат, в Тибете и Бутане — чортен, в Монголии — суварга; в России (Бурятия, Калмыкия, Тыва, Алтай) — субурган, в Китае и Вьетнаме — бао та, пагода и т. п.

Архитектура

Уже ранние ступы (Большая ступа в Санчи, III—II вв. до н. э.) имели каноническую 3-частную структуру: ступенчатое основание, массивный основной объём, венчающую часть в виде многоярусного зонта. Встречаются ступы полусферические (Индия, Шри-Ланка), квадратные ступенчатые (Шри-Ланка, Таиланд), башнеобразные (Вьетнам, Китай), колоколообразные (Мьянма, Таиланд, Камбоджа, Индонезия), бутылеобразные (Монголия, Китай). Обычная техника сооружения ступы — облицовка камнем, оштукатуренным кирпичом с заполнением грунтом, щебёнкой и т. п.; в декоре ступы часто применяются раскраска и позолота.

В ступах тибетского типа на вершину устанавливают соёмбо — символ огня, солнца и луны.

Разновидности ступ

В процессе создания ступ, связанных с разными этапами жизни Будды Шакьямуни, в традиции тибетского и индийского буддизма сложилось восемь типов, отличающихся друг от друга определёнными архитектурными деталями. У всех восьми ступ нижняя часть, включая «Львиный трон», и верхняя часть, от «Тре» и 13 колец, одинаковы. Средняя часть может иметь различные формы. Для строительства каждой ступы существуют особые каноны. Названия и символика восьми классических форм тибетских ступ связаны с жизнью Будды:

1) Ступа Лотоса. Первая ступа данного вида построена ещё при жизни Будды Шакьямуни и стояла в Лумбини. Главная часть имеет форму лотоса и символизирует рождение Будды. 2) Ступа Просветления или Ступа Победы над всеми препятствиями. Впервые построена Дхарма-королём Бимбисарой в Бодхгайе после Просветления Будды. Важнейшая форма из всех восьми. Символизирует цель буддийского пути — полное Просветление. Это означает освобождение от всех мешающих чувств, как и от тенденции их иметь и раскрытие всех способностей ума, особенно совершенной мудрости Будды. Она является одновременно символом преодоления всех препятствий, всех завес.

3) Ступа Мудрости или Ступа 16 ворот. Была построена в связи с первыми поучениями Будды, которые он дал в Сарнатхе — о Четырёх благородных истинах.

4) Ступа Чудес. Будда переубедил последователей неправильных взглядов с помощью чудес. Эта форма была построена человеком по имени Лисаби в Шравасти.

5) Ступа Схождения с небес Тушита. Будда дал поучения своей матери в мире богов на небесах Тушита. Схождение из этого мира символизируется многими ступенями этой ступы, которая возникла в Шанкасе.

6) Ступа Примирения или Ступа Единства. Девадатта, двоюродный брат Будды, создавал трудности внутри сообщества практикующих. В связи с примирением была сооружена эта ступа в Раджгире.

7) Ступа Совершенной победы. Незадолго до своей смерти Будда продлил свою жизнь по просьбе учеников на 3 месяца. Это произошло в Вайшали.

8) Ступа Паринирваны. Эта форма символизирует вхождение в паринирвану в Кушинагаре. Главная часть имеет форму колокола, и это символ совершенной мудрости Будды.

У всех восьми ступ нижняя часть до Львиного трона и верхняя часть после колец одинаковы. Середина имеет разные формы. В случае Ступы Лотоса, например, она состоит из лотосов.

Помимо приведённой выше, наиболее распространённой классификации, с развитием буддизма стали выделяться и другие виды ступ. Так, выделяют мемориальные (уддешика) и реликварные ступы.

Мемориальные ступы возводят в честь памятных событий буддийской истории, они могут быть связаны с прошлыми рождениями Будды, описанными в джатаках, его последним рождением на земле, жизнью последующих буддийских учителей, важными вехами истории Сангхи, трагическими событиями, а также могут быть посвящены уважаемым людям.

Реликварные ступы бывают двух видов:

• Шарирака — ступы, построенные над телесными останками,
• Парибходжика — те, где реликвиями служат предметы, которыми просветлённые пользовались при жизни.

К числу реликварных относятся практически все ступы, построенные по тибетским традициям, поскольку реликвии реализованных учителей выступают необходимой частью содержимого ступы.

Культовое значение

Согласно взглядам буддистов, ступы обладают магической силой добра, помогают людям, их посещающим, внести гармонию в свою жизнь, и очистить себя от различных пороков и развить в себе добродетели.

Одной из религиозных буддийских практик является ритуальный обход ступы по кругу по направлению движения солнца. Эта практика считается возможностью получить более сильное, по сравнению с обычным посещением, магическое воздействие ступы на себя и свою жизнь, и считается одним из видов совершения доброй кармы. При этом гораздо более ценным и полезным считается обход ступы в виде простираний на земле: сначала совершающий этот обряд ложится на землю, распростёршись на земле в полный рост, а затем поднимается и становится ногами на то место, которого коснулось его лицо; затем опять ложится и т. д. — и дальше продвигается подобным образом.

При этом обход ступы (как обычным хождением, так и совершением простираний) обычно не ограничивается одним кругом вокруг неё — верующий может совершить множество кругов в течение нескольких часов, в зависимости от того, насколько хватает сил и желания. Ламы, приезжающие к ступам, проходят 108 раз вокруг неё. Некоторые верующие совершают обход, с перерывами на отдых и сон, много дней. Таким образом, ступы являются одним из мест паломничества буддистов, в частности, с целью совершения ритуальных обходов вокруг них.

Также религиозной заслугой (и доброй кармой) считается совершение пожертвований (подношений) на постройку и ремонт ступ. Иногда при постройке новой ступы, все нужные для этого деньги жертвует один человек. Очень богатые люди строят большие ступы полностью на свои деньги. Некоторые люди среднего достатка строят на свои деньги небольшие ступы (от 1 до 5 метров) и жертвуют их буддийским храмам и монастырям.

Разрушение ступы считается деянием, подобным одному из т. н. «пяти грехов незамедлительного воздаяния», а именно пролитию крови Будды, и влечёт за собой неотвратимое перерождение в аду сразу после этой жизни.

Ступы в России

Большое множество ступ различных видов возведено в Бурятии, Калмыкии, Тыве, Иркутской области и Забайкальском крае. Здесь ступы-субурганы являются неотъёмлемым элементом пейзажа. Их можно встретить на вершинах гор, на берегах рек, в степи, у аршанов (минеральных источников), на въезде в населённые пункты, на улицах сёл и деревень. Большой комплекс субурганов находится в Иволгинском дацане. Самой большой ступой в России на данный момент является субурган Джарун Хашор в Кижингинском районе Бурятии. Один из субурганов находится на острове Огой (озеро Байкал, пролив Малое море, напротив посёлка Курма). Летом 2011 года был освящён субурган «Бадма Чортен» в Иркутске. Ступа Лотоса установлена в селе Харба Юстинского района Калмыкии. С 1996 года в Республике Алтай существовала ступа, сооружённая в Каракольской долине на месте кремации ламы Боора, однако в 2002 году она была разрушена местными шаманистами. Небольшой субурган находится в Усть-Коксинском районе Республики Алтай, в Уймонской степи, на значительном удалении от автотрассы Усть-Кокса — Тюнгур в сторону Теректинского хребта, между сёлами Курунда и Теректа. Вплоть до 2008 года единственными ступами, построенными не на территории традиционных буддийских регионов России, были два субургана на горе Качканар в Свердловской области. В 2008 году ступа была возведена при московском Музее имени Н. К. Рериха в Москве (другая недостроенная московская ступа находится на правом берегу реки Лихоборки, недалеко от Комплекса Трёх религий «Новый Иерусалим», в районе Отрадное). На лето 2012 года было запланировано начало строительства большой ступы под Санкт-Петербургом и открытие Ступы Просветления в поселке Морки (Республика Марий Эл). В ноябре 2011 года государственным оракулом Тибета была освящена первая ступа на территории Волгоградской области в селе Солянка под Волгоградом. В сентябре 2012 года была открыта ступа Просветления в посёлке Бударино в Астраханской области. В 2012 году была возведена Ступа Лонгсал («Стела здоровья, счастья и благополучия») в городе Ижевске

Литература

• Жуковский В. И., Копцева Н. П. Искусство Востока. Индия: Учеб. пособие.. — Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 2005. — 402 с. — ISBN 5-7638-0575-5.
• Н. Александрова. [ec-dejavu.ru/s/Stupa.html Географическое пространство в картине мира буддиста-паломника] // Человек и Природа в духовной культуре Востока. — М.: ИВ РАН: Крафт+, 2004. — С. 48-78
• Ступы: символы Просветления Тартанг Тулку // Буддизм России. — СПб., 1999. — № 31.

Ссылки

• [bse.sci-lib.com/article107151.html «Ступа» в БСЭ]
• [www.slovopedia.com/10/209/981049.html «Ступа» в ЭСБЕ]
• [baikal.irkutsk.ru/php/statya.php?razdel=baikal&nomer=24_21.txt Буддийская ступа на острове Огой]
• [www.liveroads.ru/index.php?id=geoobj&id_geo=stupa_uimon Уймонский субурган на «Живых дорогах Сибири»]
• [www.bankfax.ru/page.php?pg=19050 История Каракольского субургана]
• [stupaman.org/ Сайт о буддийских ступах со всего мира]
• [chakrasamvara.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=17:2011-01-26-03-55-20&catid=7:buddarts&Itemid=9 Статья о ступах на сайте красноярского Дхарма-центра «Чакрасамвара»]

Отрывок, характеризующий Ступа (архитектура)

– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.