Стуре, Стен (Младший)

Стен Стуре (Младший) (ок. 1492 — 2 февраля 1520) — регент Швеции с 23 июля 1512, успешно воевавший с датчанами и неприятелями внутри страны, но сложивший голову на озере Меларен, отступая раненым после поражения в битве с Кристианом II на льду озера Осунд, совсем ещё молодым. Сын Сванте Нильсона, отец Нильса Стуре.

На момент смерти его отца главенство в государственном совете имела продатская партия, которая избрала регентом Эрика Тролле. 20-летний Стен Стуре возглавил крестьянское восстание, овладел Стокгольмом и провозгласил себя регентом.

Поскольку церковь приняла сторону датчан, Стуре стремился поставить её под свой контроль. В 1517 г. он лишил свободы архиепископа Густава Тролле, после чего его сторонники при поддержке датчан объявили войну регенту, а папа римский отлучил его от церкви.

После гибели Стуре до сентября 1520 г. вести войну с датчанами продолжала его вдова Кристина Юлленшерна. Через три года Кальмарская уния была расторгнута, и на шведский престол вступил Густав Васа.

Литература

• Ahlenius K. Sten Sture d.y. och Gustaf Trolle 1514—1517 // Historisk Tidskrift. — Stockholm, 1897.

Отрывок, характеризующий Стуре, Стен (Младший)

Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.