Стуруа, Роберт Робертович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Роберт Стуруа
груз. რობერტ სტურუა
Имя при рождении:

Роберт Робертович Стуруа

Дата рождения:

31 июля 1938(1938-07-31) (85 лет)

Место рождения:

Тбилиси, Грузинская ССР, СССР

Профессия:

театральный режиссёр, режиссёр оперы, актёр

Гражданство:

СССР СССРГрузия Грузия

Годы активности:

с 1962 года

Театр:

Театр им. Шота Руставели, «Et Cetera»

Награды:

Ро́берт Ро́бертович Сту́руа (груз. რობერტ სტურუა; род. 31 июля 1938, Тбилиси, СССР) — советский грузинский и российский театральный режиссёр, актёр, педагог. Художественный руководитель Государственного академического театра имени Ш. Руставели с 1980 года. Главный режиссёр Московского театра «Et Cetera» с 2011 года.

Народный артист СССР (1982). Лауреат Государственной премии СССР (1979) и Государственной премии РФ (1999).





Биография

Роберт Стуруа родился в семье грузинского художника Р. И. Стуруа.

С 1956 по 1961 год учился на режиссёрском факультете Тбилисского театрального института.

С 1962 года — в Тбилисском театре им. Шота Руставели, ученик Михаила Туманишвили[1]. Первый настоящий успех молодому режиссёру принёс поставленный в 1965 году спектакль «Сейлемский процесс» по пьесе А. Миллера «Суровое испытание» (англ.)[1].

С 1979 года — главный режиссёр Театра им. Ш. Руставели, с 1980 года — его художественный руководитель.

В этом театре Стуруа, вместе со своими постоянными соавторами — художником Георгием Алекси-Месхишвили и композитором Гией Канчели, осуществил ряд выдающихся постановок, получивших признание далеко за пределами Грузии, в их числе «Кавказский меловой круг» Б. Брехта и «Ричард III» У. Шекспира[1].

Являлся членом редакционного совета журнала «Детектив и политика».

С конца 1990-х годов много работал в России — ставил спектакли в театрах «Сатирикон» и «Et Cetera»[1][2].

Ставил также спектакли в городах: Дюссельдорф (1977), Саарбрюкен (1978), Афины (1986, 1989), Москва, Театр имени Вахтангова (1987), Буэнос-Айрес (1988, 1999, 2005), Лондон (1990, 1992, 1995), Болонья (1990), Хельсинки (1991, 1995), Стамбул (1994), Тель-Авив (1995), София (2001), Москва (2002, 2004), Киев (2003), Анкара (2004), Иерусалим (2007). Осуществил множество постановок пьес У. Шекспира, Софокла, Мольера, А. Чехова, Б. Брехта, А. Островского, М. Шатрова.

Приказом министра культуры и защиты памятников Грузии от 9 августа 2011 года Роберт Стуруа был уволен с поста художественного руководителя Театра им. Шота Руставели с 15 августа 2011 года[3][4]; официальная причина увольнения — его ксенофобские высказывания. «Мы не будем финансировать ксенофобию», — заявил министр культуры Грузии Ника Руруа[5]. На своём творческом вечере Стуруа допустил ряд резких высказываний в адрес Михаила Саакашвили и заявил, что во главе страны хотел бы видеть грузина, в то время как Саакашвили, по его словам, армянин[5][6]. Стуруа при этом подчеркнул, что любит армян, что у него близкие родственники армяне, — это не помешало ряду представителей правительственного окружения обвинить его в ксенофобии[6].

После увольнения получил приглашение в театр «Et Cetera» (Москва), главным режиссёром которого является и в настоящее время[1].

В ноябре 2012 года приказом министра культуры Грузии Гурама Одишария Стуруа был восстановлен в должности художественного руководителя Театра им. Шота Руставели. Однако режиссёр заявил, что не вступит в должность до тех пор, пока она не будет сформулирована так: художественный руководитель — управляющий театром[7].

В июне 2013 года Стуруа открыл в Тбилиси собственный театр «Фабрика», который ему подарил премьер-министр Грузии Бидзина Иванишвили. Первой премьерой на новой площадке стал спектакль «Мария Каллас. Урок» по пьесе Терренса Макнелли «Мастер-класс»[8].

Семья

  • Отец — Роберт Стуруа (19181982), грузинский художник
  • Мать — Цуца (Маквала) Болквадзе
  • Супруга — Дудана Михайловна Квеселава (р. 1939), специалист по английскому языку, искусствовед
  • Сыновья:
    • Георгий (Гага) (р. 1968), историк
    • Михаил (Михо) (р. 1973), кинооператор.

Творчество

Театральные постановки

Студенческие работы
  • «Господин Леонардо перед лицом реакции»
  • «Где тонко, там и рвётся» И. С. Тургенева
Театр им. Шота Руставели
Московский театр «Et Cetera»
  • 2000 — «Шейлок» У. Шекспира (художник Г. Алекси-Месхишвили, композитор Г. Канчели)
  • 2002 — «Последняя запись Креппа» С. Беккета (художник Г. Алекси-Месхишвили, композитор Г. Канчели. Премия «Гвоздь сезона» 2003 года)
  • 2010 — «Буря» У. Шекспира (художник Г. Алекси-Месхишвили, композитор Г. Канчели)
  • 2012 — «Ничего себе местечко для кормления собак» Тарика Нуи (художник Г. Алекси-Месхишвили, композитор Г. Канчели)
  • 2012 — «Звёздный мальчик» О. Уайльда (художник Анна Нинуа[1])
  • 2013 — «Комедия ошибок» У. Шекспира (художник Г. Алекси-Месхишвили, композитор Г. Канчели)
Московский театр «Сатирикон»
Другие театры

Оперные постановки

Фильмография

Роли в кино
Режиссёр
  • 1979 — Ричард III (фильм-спектакль)
  • 1987 — Король Лир (фильм-спектакль)
  • 1989 — Брестский мир (фильм-спектакль)
  • 1996 — Макбет (фильм-спектакль)
  • 2004 — Кавказский меловой круг (фильм-спектакль)
  • 2007 — Синьор Тодеро — хозяин (фильм-спектакль)
Сценарист
  • 2004 — Кавказский меловой круг (фильм-спектакль) (сценическая редакция пьесы Б. Брехта)
Участие в фильмах
  • 1987 — Кто? Что? Как? Рассказ о третьем всесоюзном фестивале молодёжных спектаклей (документальный)
  • 1988 — Ничего больше не умею (документальный)
  • 2009 — Александр Филиппенко. Неугомонный (документальный)
  • 2011 — Гия Канчели. Жизнь в звуках (документальный)
  • 2012 — Здравствуйте, я ваш Калягин! (документальный)

Литературные сочинения

Пьесы «Обвинение», «Вариации на современную тему», «Концерт для двух скрипок в сопровождении восточных инструментов».

Признание и награды

Политика

Роберт Стуруа был одним из самых непримиримых противников Михаила Саакашвили, — в мае 2011 года Общегражданское движение «Многонациональная Грузия» объявило бойкот ему и Театру им. Ш. Руставели, заступившись за тогдашнего президента Грузии. Причиной бойкота послужило интервью, опубликованное информационным агентством «Грузинформ» 16 мая 2011 года; в заявлении, распространённом «Многонациональной Грузией» 20 мая, указывалось, что в этом интервью Стуруа, отвечая на вопрос журналиста, почему Саакашвили так не любит свой народ, с грустью заметил: «что поделаешь, он же армянин», — и далее заявил, что Саакашвили обращается с Грузией так же, как в своё время Шушаник, что к власти его привела Америка для уничтожения Грузии[13].

Напишите отзыв о статье "Стуруа, Роберт Робертович"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 [www.et-cetera.ru/main/sturua Главный режиссёр театра — Роберт Стуруа]. Театр «Et Cetera» (официальный сайт). Проверено 1 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Bw48NJBv Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012].
  2. 1 2 [www.satirikon.ru/arhiv/gamlet.html?searched=Гамлет&highlight=ajaxSearch_highlight+ajaxSearch_highlight1 «Гамлет»]. Театр «Сатирикон» (официальный сайт). Проверено 14 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CbsoxnBB Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
  3. [newsru.com/world/16aug2011/sturua.html Раскритиковавший президента Саакашвили Роберт Стуруа уволен с поста худрука театра Руставели]
  4. [www.ria.ru/culture/20110817/418721148.html Роберт Стуруа освобожден от должности худрука театра имени Руставели]
  5. 1 2 [archive.is/20130103045851/www.google.com/hostednews/afp/article/ALeqM5i0gmRdSadqY6Pjer8kJoCZbOnKyA?docId=CNG.0f536b3f87ac380c93fc984fd8fcf6c4.921 Georgia sacks theatre legend for 'xenophobia', AFP, August 2011]
  6. 1 2 [www.rosbalt.ru/exussr/2011/08/08/877248.html Роберт Стуруа: Саакашвили — армянин]. Вокруг России. Росбалт (8 августа 2011). Проверено 31 октября 2012. [www.webcitation.org/6Cbspq2eh Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
  7. [www.versii.com/news/276999/print Версии.com Фабрика аналитики:: На нём споткнулась демократия]
  8. [www.teatron-journal.ru/index.php/item/1454-sturua Роберт Стуруа отмечает юбилей]
  9. Артур Соломонов [www.selavi.ru/smotr/5chehov/5ch_godo.htm Как скучно ждать Годо] Театральный смотритель
  10. [www.satirikon.ru/arhiv/ciner.html?searched=Синьор+Тодеро-хозяин&highlight=ajaxSearch_highlight+ajaxSearch_highlight1+ajaxSearch_highlight2 «Синьор Тодеро хозяин»]. Театр «Сатирикон» (официальный сайт). Проверено 14 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CJb2SpTR Архивировано из первоисточника 20 ноября 2012].
  11. [newsruss.ru/doc/index.php/Роберт_Стуруа Роберт Робертович Стуруа — Documentation]
  12. [www.vz.ru/news/2008/7/31/191984.html Взгляд]
  13. [www.regnum.ru/news/fd-abroad/armenia/1413310.html «Многонациональная Грузия» вступилась за Саакашвили и объявила бойкот Стуруа]

Ссылки

  • [www.kommersant.ru/doc/1753392 Роберт Стуруа не выдержал режим]
  • [www.rosbalt.ru/exussr/2011/08/08/877248.html Роберт Стуруа: Саакашвили — армянин]

Отрывок, характеризующий Стуруа, Роберт Робертович

Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.