Стыцковский, Юрий Альфредович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Юрий Стыцковский
Имя при рождении:

Юрий Альфредович Стыцковский

Профессия:

кинорежиссёр, актёр, сценарист, кинопродюсер, телеведущий

Направление:

телевидение, кино, юмор

Ю́рий Альфредович Стыцко́вский (укр. Юрій Стицьковський; 19 августа 1962, Одесса) — советский и украинский комик, актёр, кинорежиссёр, сценарист и продюсер. Бывший актёр комик-труппы «Маски», руководитель и ведущий программы «Каламбур».





Биография

Окончил среднюю школу с золотой медалью, затем Одесский политехнический институт по специальности «акустика» с красным дипломом. После института занимался разработкой компьютерных программ психологической поддержки.

Затем работал в Ильичёвском морском порту и хотел ходить в плавания[1]. Но однажды отправился в Ленинград вместе со своими друзьями (в будущем — актёрами) Алексеем Агопьяном и Дмитрием Шевченко, где поступил в ЛГИТМиК. Не подавая документов в приёмную комиссию, прошёл три тура собеседований, после чего официально изъявил желание обучаться по специальности «режиссёр эстрады»[1].

Окончив театральный вуз, Юрий вернулся в Одессу, где с артистами-однокурсниками открыл свой театр. Репертуар был составлен из музыкально-романтических спектаклей. В 1990 году неудачи не дали проекту развиться. Юрию поступали творческие предложения из-за границы, но он не захотел оставлять театр.

В 1992 году комедийный дуэт «Сладкая жизнь» (Стыцковский и Агопьян) вливаются в одесскую комик-труппу «Маски». Также дуэт отметился в популярном для украинского зрителя «Шоу Долгоносиков».

В 1995 году дуэт «Сладкая жизнь» вышел из состава «Масок» и объединился с клоун-группой «Магазин Фу» (Татьяна Иванова, Сергей Гладков и Вадим Набоков). С 1996 года Юрий Стыцковский принимает активное участие в юмористических проектах «Каламбур», «Комедийный квартет», «Комедийный коктейль» и ситкоме «Дружная семейка» в качестве режиссёра-постановщика. А также играл роль начальника главного героя.

Юрий Стыцковский выступал в качестве центральной фигуры в этой телепередаче: он и вёл её, и ставил скетчи, и сам исполнял несколько ролей, самые известные из которых: рокер и повар (оба — Бар «Каламбур»), командор (Крутое пике) и майор (Железный капут). Ведущий, сыгранный актёром, более походил на конферансье, помощник ведущего (Агопьян) постоянно указывал ему в эфире на его недостатки во внешности, эрудиции и качестве выполняемой работы.

С 10 сентября 2007 года, в преддверии парламентских выборов, на украинском канале ТЕТ выходила информационно-аналитическая передача «Пупсня», автором, режиссёром и продюсером которой стал Юрий Стыцковский[2]. Концепция передачи состояла в том, что куклы известных украинских политиков (Виктор Ющенко, Виктор Янукович, Юлия Тимошенко, Наталья Витренко и др.) под присмотром куклы Савика Шустера играли в ток-шоу наподобие «Свободы слова».

В настоящее время продолжает актёрскую и режиссёрскую деятельность.

Семья

Фильмография

Актёрские работы в кино

Режиссёрские работы в кино

Сценарные работы в кино

Актёрские работы на телевидении

Режиссёрские работы на телевидении

Сценарные работы на телевидении

Напишите отзыв о статье "Стыцковский, Юрий Альфредович"

Примечания

  1. 1 2 [www.odessapassage.com/arhiv/2004/sep2004/kalambur24/index.php3 Юрий Стыцковский на работе и в жизни] Интервью с Юрием Стыцковским в журнале «Пассаж» за сентябрь 2004 года
  2. [www.tet.tv/tetprogr/48.htm Официальная страничка телепередачи «Пупсня» на сайте канала ТЕТ]

Отрывок, характеризующий Стыцковский, Юрий Альфредович

Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.