Стэн Марш

Персонаж «Южного парка»

Стэнли Рэндалл «Стэн» Марш
Пол:	мужской
Цвет волос:	чёрный
Возраст:	10
Профессия:	ученик 4-го класса
Вероисповедание:	католик
Первое появление:	Дух Рождества (Иисус против Фрости) под именем Стэнли
Озвучивает:	Трей Паркер

Стэнли Рэндалл «Стэн» Марш (англ. Stanley Randall «Stan» Marsh) — вымышленный персонаж анимационного сериала Южный парк. Он озвучивается и создан на основе соавтора мультфильма Трея Паркера. Стэн является одним из четырёх центральных персонажей шоу, вместе со своими друзьями Кайлом Брофловски, Кенни Маккормиком и Эриком Картманом. Он дебютировал на телевидении, когда Южный Парк вышел первый раз в эфир 13 августа 1997 года, после того, как впервые появился в короткометражке Дух Рождества, созданной Паркером вместе со своим другом Мэттом Стоуном, которая в себя включает две части, вышедшую в 1992 году «Иисус против Фрости» (англ. Jesus vs. Frosty) и в 1995 «Иисус против Санты» (англ. Jesus vs. Santa).

Стэн является учеником третьего, а затем четвёртого класса, он обычно довольно опытен и мудр по сравнению с другими персонажами, что нехарактерно для обычной жизни в маленьком городке, в вымышленном городе Саус-Парк, штат Колорадо. Стэн, как правило, дружелюбен, готов помочь, и часто вместе с Кайлом они играют роль главных героев мультфильма. Стэн часто в безоговорочной устной форме выражает явное отсутствие уважения к взрослым и их опыту, так как взрослые жители Саус-Парка редко используют свои способности критически мыслить.

Стэн анимирован на компьютере таким образом, чтобы подражать оригинальному методу показа картинок, вырезанных из цветной бумаги. Он также появляется в 1999 году полнометражный фильме Южный парк: больше, длиннее и без купюр, а также в средствах массовой информации, пишущих о Южном парке и товарах, произведённых на его основе. Хотя Паркер и Стоун изобразили Стэна как ребёнка, его диалоги часто призваны отразить позицию и взгляды, ориентированные на взрослых, вопросы, которые он ставит, неоднократно цитируется в многочисленных публикациях специалистов в области политики, религии, массовой культуры и философии. День рождения Стэна — 19 октября, день рождения Трея Паркера .

Роль

Стэн живёт в Саус-Парке с отцом Рэнди, геологом, и матерью Шэрон, секретарём в ринопластической клинике. Кроме того вместе со Стэном и его родителями, живут его старшая сестра Шелли, которая является хулиганкой и его регулярно бьет, и его прикованный к инвалидной коляске столетний дед Марвин, который вследствие слабоумия называет Стэна «Билли» и ранее пытался заставить Стэна помочь ему уйти из жизни. Стэн учится в Начальной школе Саус-Парка в четвёртом классе Мистера Гаррисона. В течение первых 58 эпизодов шоу (с 1997 года до серии Четвёртый класс четвёртого сезона в 2000 году) Стэн и другие главные герои были в третьем классе. Его день рождения был указан как 19 октября 2001 году в своей страничке в Facebook в четырнадцатом сезоне в эпизоде У вас 0 друзей. Стэн часто стыдится и он раздражён выходками своего отца, наподобие пьянства в общественных местах. У Стэна также есть дядя Джимбо, их отношения получили развитие в первых двух сезонах.

Среди главных героев сериала Кайл является единственным еврейским ребёнком, Картман страдает от ожирения, жадности и крайнего фанатизма, а Кенни отличается крайней бедностью и часто умирает, в отличие от них, отличительная черта Стэна (согласно официальному сайту мультфильма) это то, что он «нормальный, средний американец, который просто ребёнок».Несмотря на это, с 8 серии 15 сезона зрителям становится ясно, что Стэн начинает свой день с глотка виски, чтобы мир ему не казался «дерьмом».

Стэн создан на основе Паркера, в то время как Кайл создан на основе Стоуна. Стэн и Кайл лучшие друзья, и их взаимосвязь, отражающие реальную дружбу между Паркером и Стоуном, является общей темой всего шоу. Оба имеют разногласия друг с другом, но они всегда проходят без долгосрочного ущерба для их дружбы. Как и в случае с другими своими друзьями и одноклассниками, Стэн часто ссорится с Картманом, обижаясь на его поведение и откровенно насмехаясь над его весом. Стэн также является близким другом Кенни, и Кенни признаётся в своём завещании, что Стэн является одним из его друзей, что «лучше пожелать нельзя». Стэн отлично понимает приглушенный голос Кенни, и, как правило восклицает «Господи! Они убили Кенни!» после очередной смерти Кенни, что позволяет Кайлу воскликнуть «Сволочи!» У Стэна, единственного из главных героев, есть подружка Венди Тестабургер, и их отношения были повторяющиеся темой во многих сезонах сериала. Однако Венди бросает Стэна в седьмом сезоне в эпизоде Изюминки (2003 год), но они мирятся в одиннадцатом сезоне в серии Список (2007 год). Несмотря на это их отношениям стало уделяться гораздо меньше внимания в последующих эпизодах. Когда Венди пытается поцеловаться или заговорить со Стэном, он сильно нервничает и его рвёт. Это является повторяющейся шуткой сериала. Во многих эпизодах Стэн сталкивается с этическими проблемами, моральными дилеммами, и спорными вопросами, и часто он выступает с речью в которой он подводит выводы, и она часто начинается с фразы «Сегодня я многое понял…»

Религиозные взгляды

Несмотря на то, что Стэн — католик, в некоторых эпизодах он меняет веру. Так в эпизоде «Попадают ли умственно отсталые в ад?» он, разочаровавшись в католицизме, вместе с остальными детьми идет в «Церковь Новой Веры», основанную Картманом. Но убедившись, что единственная цель Эрика — собирать деньги с прихожан, возвращается к прежней вере (411).

В эпизоде «Суперлучшие друзья» Стэн вступает в секту «Блейнтологии», где его бреют налысо. Все последователи этой религии были обязаны восхвалять знаменитого мага Дэвида Блейна и проповедовать его учение. Стэн первым решается уйти из секты, о чём прямо заявляет Кайлу, однако, тот категорически отказывается покидать общину, мотивируя это тем, что он (Кайл) «почувствовал себя частью чего-то большего, чем рутинная жизнь». Стэн несколько раз пытается вытянуть Кайла из секты, ему даже приходится просить помощи у Иисуса.

В эпизоде «Самый большой говнюк во вселенной», когда Кайл после посещения шоу экстрасенса Джона Эдварда поступает в еврейскую школу, Стэн, опасаясь за будущее своего лучшего друга, пытается вывести медиума-шарлатана на чистую воду. Обретя популярность среди американской публики, Стэн рассказывает зрителям, что на самом деле «сверхспособности экстрасенсов» — не что иное, как интуиция и глубокие познания в логике.

В эпизоде «Всё о мормонах» Стэн хочет побить заносчивого новичка класса по имени Гарри, прибывшего из Юты вместе со своей семьей. Но при первой же попытке спровоцировать новенького на драку он пленяется его обаянием и добродушием. Гарри приглашает Стэна к себе на ужин, где он впервые знакомится с мормонами. На протяжении эпизода Стэн узнает о их религии и замечает ляпы и несоответствия в их историях. В конце эпизода, поссорившись с Гарри, перестает быть мормоном.

Позже, в конце девятого сезона (912), Стэн хочет стать саентологом. После его многократной проверки прибором «E-METER» остальные члены «Церкви саентологии» считают мальчика возродившимся пророком Роном Хаббардом. Но вскоре Стэн, поняв, что его главная задача будет состоять в выколачивании денег из новоприбывших в церковь, отказывается быть их духовным лидером.

Семья

Шелли Марш — сестра-подросток Стэна, носит скобы, нервная и ожесточенная девочка. Ненавидит своего младшего брата и все время обзывает его придурком.

Рэнди Марш — отец Стэна и Шелли, геолог, один из главных взрослых персонажей сериала.

Рой (212) — недолгое время отчим Стэна.

Шерон (иногда Кэрол) Марш — мать Стэна и Шелли, секретарь в ринопластической клинике.

Марвин Марш

Марвин «Дедушка» Марш — дедушка Стэна Марша, страдающий от старческого маразма. Дедушку Марша озвучивает Трей Паркер, как и его сына Рэнди и внука Стэна. Дедушке — 87 лет, он говорит об этом в эпизоде «Смерть». Это означает, что дедушка был уже совсем старым, когда родился Рэнди Марш. Это огромное возрастное различие не имеет пока объяснения.

В эпизоде «Седой рассвет» становится известно, что дедушка Марш проработал 50 лет на сталелитейном заводе. Во время Второй мировой войны он поднимал «Supermarine Spitfire» над Германией (вероятно, это ссылка на одну из четырёх групп ВВС Соединенных Штатов, дислоцировавшихся в Англии и Средиземноморье и оснащенных Supermarine Spitfire).

В некоторых сериях Марвина называют дедом Стэна и по матери, и по отцу. В поздних эпизодах, тем не менее, подразумевается, что он — отец Рэнди. Второе имя Марвина Марша — Рэнди. Это упоминается в эпизоде «Чудесная пасхальная история», где Рэнди рассказывает Стэну, что его семья была в обществе, которое охраняет секрет о Пасхе, и дедушка является её участником. Он обычно ошибочно называет Стэна именем «Билли», как в своё время Марвина называл его собственный дед. Есть ещё порох в пороховницах, это доказывается в серии «Пятерняшки».

Дедушка дедушки Марша (106) — мёртв, находится в Чистилище. Имя неизвестно.

См. также

• Портал:Южный парк

Ссылки

• [www.southparkstudios.com/fans/characters/3 Стэн Марш на сайте South Park Studios]

Отрывок, характеризующий Стэн Марш

И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.