Стюарт, Александр из Бонкиля
| Сэр Александр Стюарт из Бонкиля Alexander Stewart of Bonkyll | |||
| |||
|---|---|---|---|
| Смерть: | 1319 | ||
| Род: | Стюарты | ||
| Отец: | Джон Стюарт Бонкиль | ||
| Мать: | Маргарита де Бонкиль | ||
| Дети: | Джон Стюарт | ||
Биография
Александр Стюарт был двоюродным братом Уолтера Стюарта (1293—1326) и сэра Джеймса Дугласа, двух наиболее важнейших военачальников периода Первой войны за независимость Шотландии. Шурин Томаса Рэндольфа, 1-й графа Морея, и племянник короля Шотландии Роберта Стюарта.
Его отец, Джон Стюарт, был одним из твердых сторонников изгнанного короля Шотландии Иоанна Баллиоля и погиб в битве при Фолкерке в 1298 году. После поражения под Фолкерком Уильям Уоллес сложил с себя обязанности хранителя Шотландии в пользу Джона Комина, лорда Баденоха, племянника Иоанна Баллиоля. Джон Комин «Рыжий» добился некоторых успехов в борьбе против англичан. Вскоре между Робертом Брюсом и Джоном Комином разгорелась борьба за шотландский королевский престол. В 1306 году во время встречи обоих противников в Дамфрисе Джон Комин был смертельно ранен. Роберт Брюс одержал ряд побед над кланом Коминов и вскоре занял королевский престол. Во время гражданской войны Александр Стюарт сражался на стороне Джона Макдугалла, лорда Аргайла, против Роберта Брюса, но в 1308 году был захвачен своим кузеном Джеймсом Дугласом и получил королевское помилование.
Скончался около 1319 года.
Напишите отзыв о статье "Стюарт, Александр из Бонкиля"
Ссылки
- [www.genealogy.euweb.cz/stuart/stuart10.html#W1 Генеалогия первых Стюартов на сайте Мирослава Марека] (англ.)
- [fmg.ac/Projects/MedLands/SCOTLAND.htm#Alexander4Stewartdied1283A Фонда средневековой генеалогии] (англ.)
- [www.thepeerage.com/p466.htm#i4656 Сайт The Peerage.com.] (англ.)
- [www.hull.ac.uk/php/cssbct/cgi-bin/gedlkup.php/n=royal?royal04048 Royal Genealogy Database] (англ.)
Отрывок, характеризующий Стюарт, Александр из Бонкиля
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
