Стюарт, Джон, 1-й граф Леннокс

Джон Стюарт (англ. John Stewart; род. до 1430 — 1495), 1-й граф Леннокс (с 1488 года) — шотландский барон, лидер восстания 1489 года против короля Якова IV.

Биография

Представитель дворянского рода Стюартов. Старший сын Алана Стюарта из Дарнли (? — 1439) и Кэтрин Сетон.

Как потомок по материнской линии старинного гэльского рода графов Леннокса Джон Стюарт в 1473 году был признан шотландским королём Яковом III графом Ленноксом. Но через три года этот титул был у него отобран, а графство возвращено в королевский домен. Недовольный Джон присоединился в 1482 году к участникам Лодерского мятежа, отстранившим на время короля от власти, а позднее помогал старшему сыну Якова III добиться престола Шотландии.

В 1488 году новый король Яков IV признал за Джоном Стюартом титул графа Леннокса. Но это не удовлетворило графа: власть при молодом короле захватила узкая олигархия двух семей Хепбернов и Юмов. В апреле 1489 года он поднял восстание против короля, укрепившись в замке Дамбартон. Королевские войска осадили замок, но лишь с большим трудом им удалось вынудить Леннокса капитулировать в декабре 1489 года. Выступление Леннокса заставило Якова IV в корне изменить свою политику и привлечь к участию в управлении широкие слои дворянства, что позволило на рубеже XV и XVI веков достичь в Шотландии небывалой стабильности и процветания.

Семья и дети

Был дважды женат. В мае 1438 года первым браком женился на Маргарите Монтгомери, дочери Александра Монтгомери (ум. ок. 1470), 1-го лорда Монтгомери, и Маргариты Бойд. Она умерла в молодости.

В 1460 году вторично женился на Маргарет Монтгомери, дочери Александра Монтгомери (? — 1425) и Элизабет Хепберн, внучке Александра Монтгомери, 1-го лорда Монтгомери. Дети:

• Мэрион Стюарт
• Элизабет Стюарт (род. ок. 1464), муж — Арчибальд Кэмбелл, 2-й граф Аргайл
• Роберт Стюарт (1470—1544), 4-й сеньор д’Обиньи
• Джон Стюарт (? — 1512), сеньор d’Oison
• Элизабет Стюарт (род. до 1476)
• Мэтью Стюарт (1488—1513), 2-й граф Леннокс (1495—1513)
• Уильям Стюарт (ок. 1495 — 1504), сеньор d’Oison
• Александр Стюарт (ок. 1495 — 1509)

Отрывок, характеризующий Стюарт, Джон, 1-й граф Леннокс

Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.