Стюарт Литтл

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Стюарт Литтл
англ. Stuart Little
Жанр

мелодрама
семейный
компьютерная анимация

Режиссёр

Роб Минкофф

Продюсер

Дуглас Уик

Автор
сценария

М. Найт Шьямалан
Грег Брукер
Элвин Брукс Уайт (роман)

В главных
ролях

Джонатан Липники
Натан Лейн
Джина Дэвис
Хью Лори

Оператор

Гильермо Наварро

Композитор

Алан Сильвестри

Кинокомпания

Columbia Pictures
Franklin/Waterman Productions
Global Medien KG

Длительность

84 мин

Бюджет

133 000 000 $

Сборы

300 135 367 $

Страна

США США
Германия Германия

Язык

английский
немецкий

Год

1999

Следующий фильм

Стюарт Литтл 2
Стюарт Литтл 3: Зов природы

IMDb

ID 0164912

К:Фильмы 1999 года

«Стю́арт Литтл» (англ. Stuart Little) — фильм режиссёра Роба Минкоффа по одноименному произведению Элвина Брукса Уайта. Автор адаптированного сценария — М. Найт Шьямалан. В фильме использовано совмещение живых актёров с 3D-анимацией.





Сюжет

Джордж Литтл мечтает о маленьком братишке. И вот в один прекрасный день родители мальчика решили осуществить его мечту. Они пошли в детский дом, где познакомились с мышонком Стюартом, на вид и характер совсем необычным. Родители приняли решение усыновить его. Когда они предъявили брата Джорджу, тот стал смотреть на него с подозрением, вскоре они подружились. Новый член семьи также вызывает негодование у кота Литтлов Снежка. Под угрозой хозяев он старается обходить своего маленького "хозяина" стороной, но ночью, когда все в доме уже спали, Снежок пробирается в спальню Стюарта. Мышонок ласков и приветлив со Снежком, но тот отвечает ему грубостью. В грубой и резкой форме кот дает знать мышонку, что не желает видеть его в этом доме. В конце концов терпение его чуть ли не лопается, когда о мышонке узнал закадычный друг Снежка, бродячий кот Монти. Завистливый кот решил избавиться от Стюарта, связавшись с дворовой мафией. Главарь её, кот Дымок, пообещал помочь домашнему коту.

Тем временем Стюарт и Джордж выигрывают парусные гонки. Победу Литтлы отмечают всей семьей, как вдруг раздается звонок в дверь. Это была мышиная чета Рэдж и Камилла Стаут, которая объявила себя настоящими родителями Стюарта. При разговоре с приемными родителями упоминается то белое пятно в душе Стюарта, про которое он рассказывал им. Литтлы принимают решение вернуть мышонка настоящим родителям. Но позже выяснилось, что настоящие родители Стюарта давно погибли при несчастном случае. После малоактивных действий полиции было решено искать Стюарта всей семьей. Подслушавший разговор хозяев с директором детского дома Снежок успевает известить об этом банду, но Дымок его успокаивает, что Стюарта Литтла уже не станет ночью, его должны уже сегодня передать Стауты. Но мыши не выдерживают и признаются Стюарту в обмане и велят ему бежать поскорее, пока его не нашли. На своем родстере Стюарт уезжает, но извещенные о проколе коты подкарауливают его, мышонок успел уйти, да еще и добраться до дома. Но дома никого не оказалось, кроме Снежка. Кот жестоко обманывает Стюарта, что родители решили вычеркнуть из жизни мышонка, показав семейную фотографию, где лицо мышонка было вырезано (а на самом деле его вырезали для объявления о пропаже). В горе Стюарт уходит из дома.

Тем временем коты выследили мышонка в парке и позвали на "контрольный выстрел" Снежка. Тот успевает раньше всех обнаружить мышонка на дереве. Увидевшие Снежка со Стюартом коты требуют добычи. Но в последний момент Снежок внезапно изменяет свой моральный облик, спасает мышонка и рассказывает ему об обмане. Он признается Стюарту: это он делал все возможное, чтобы мышонок исчез из жизни семьи Литтлов, потому что не мог допустить, чтобы мышь стала хозяином кота. Но теперь отношение к нему Снежка меняется уже не просто как к мышонку, а как к члену семьи. Снежок просит котов прекратить охоту. Но те отказываются не доделывать начатое. Тогда Стюарт с помощью ошейника, бывшего на Снежке, перемещается на другое дерево, а Снежок ломает сук, на котором сидели коты, и те летят с дерева в пруд. Оставшийся Дымок пытается прикончить Снежка, но его сбрасывает в пруд Стюарт.

Новые друзья возвращаются домой, где их радостно встречают.

В ролях

Роли дублировали

Фильм дублирован компанией «Нева-1» в 1999 году.

Награды и номинации

Награды

Номинации

  • 2000 — «Оскар» — Лучшие визуальные эффекты
  • 2000 — «Сатурн» — Лучший фильм-фэнтези
  • 2000 — «Сатурн» — Лучшие спецэффекты
  • 2000 — «Сатурн» — Лучшая актриса второго плана — Джина Дэвис
  • 2000 — «Энни» — Выдающийся личный вклад в анимацию персонажей — Шон Муллен
  • 2000 — «Энни» — Выдающийся личный вклад в анимационные эффекты — Роб Бредоу
  • 2000 — «Энни» — Выдающийся личный вклад в сценарий анимационного фильма — М. Найт Шьямалан, Грег Брукер
  • 2000 — «Спутник» — Лучший художественный, анимационный или совмещенный фильм

Дополнительные факты

  • Стюарт Литтл, играющий на гитаре, — аллюзия на фильм «Назад в будущее», в котором также снимался Майкл Дж. Фокс.
  • Актёр Натан Лейн играл в еще одном фильме, главным персонажем которого была мышь — комедии «Мышиная охота».
  • В книге Элвина Уайта мышонок родился в семье Литтлов. Объяснение этому феномену не дается. В фильме же Стюарт является приемным сыном Фредерика и Элеоноры Литтл.
  • В 2014 году венгерский искусствовед Гергей Барки при просмотре фильма обнаружил в одном из кадров картину «Спящая женщина с черной вазой» работы Роберта Береня, считавшуюся утраченной в течение почти ста лет. Как выяснилось впоследствии, помощница режиссёра купила картину в антикварном магазине, а после окончания съемок — продала её.

См. также

Напишите отзыв о статье "Стюарт Литтл"

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Стюарт Литтл

Отрывок, характеризующий Стюарт Литтл

[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.