Стёганка
Стёганка — доспешная одежда из множества слоёв ткани.
Стёганка нередко набитая (в зависимости от региона) паклей, ватой, конским волосом и иногда пропитанная солью. В зависимости от эпохи, региона и сословия считалась либо доспехом, либо поддоспешником.
Содержание
История
Стёганка например, для рыцарей не являлась доспехом и носилась ими исключительно как поддоспешник — амортизатор, надеваемый под доспех. Но для пехоты в центральной и западной Европе[1], начиная с Тёмных веков вплоть до XV века, стёганка считалась доспехом, и часто была единственным доспехом, который могла позволить себе пехота: и в XV веке бедные пехотинцы в небогатых регионах продолжали носить стёганку[2]. Что касается рыцарских коней, то вплоть до Столетней Войны, когда оказалось, что кони без надёжной защиты под ливнем стрел просто не доскакивают до лучников, конский доспех (если имелся), часто состоял лишь из стёганки без кольчуги. При этом до появления бригантин стёганка нередко надевалась рыцарями не только под, но и поверх кольчуги[3].
Что касается региональных различий, то например, в Нигерии стёганка считалась доспехом для местных аналогов рыцарей, ездивших на конях, тоже облачённых в стёганку. При этом их пехота была бездоспешной. На Востоке (Средняя Азия и Ближний Восток) стёганка довольно часто надевалась поверх металлических доспехов с целью защиты от перегрева на солнце.
Про степень защиты стёганки, существует полулегендарная история (Ярослав Малина, Рената Малинова «Прыжок в прошлое») о том, как индейцы очень удивили Кортеса тем, что, при испытании, стрела с обсидиановым (фактически каменным) наконечником, пущенная индейцем, с лёгкостью пробила кольчугу, но завязла в местной очень толстой стёганке.
Более плотной, чем стеганка, версией поддоспешника является набивно́й доспе́х или набивня́к. Чаще всего под этим названием подразумевается куртка 2—4 слоёв льна, прошитая вертикальными полосами (позднее прошитая ромбами), и туго набитая паклей, соломой, ветошью или ватой. Промокая, набивяк начинал гнить, поэтому, кто мог себе позволить, набивал конским волосом, который был довольно дорог.
См. также
- Тегиляй
- Дублет (одежда)
- Жиппон
- Шапка бумажная
- Ватник
- Поддоспешник
- Набивняк
- Попона
- Сюрко
- Линоторакс (древнегреческий панцирь из не простёганной, а просмоленной многослойной ткани)
Напишите отзыв о статье "Стёганка"
Примечания
Ссылки
- [www.kyrgyz.ru/?page=197 Л. А. БОБРОВ, Ю. С. ХУДЯКОВ «ЗАЩИТНОЕ ВООРУЖЕНИЕ СРЕДНЕАЗИАТСКОГО ВОИНА ЭПОХИ ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ».]
|
Это заготовка статьи о броне. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Стёганка
– Об князе, Михайле…– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
