Стёпка-Растрёпка
| Стёпка-растрёпка | |
| нем. Struwwelpeter | |
 Стёпка-растрёпка | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: |
1845 |
«Стёпка-растрёпка» (нем. Struwwelpeter, букв. «Неряха Петер») — сборник из десяти назидательных стихотворений, написанных франкфуртским психиатром Генрихом Гофманом для своего сынишки в 1845 году. Сборник стал одной из первых в истории детских книжек с картинками.
Назидания в «Штрувельпетере», призванные отучить детей от вредных привычек, облечены в устрашающую, а иногда и просто кровожадную форму, напоминающую садистские стишки и «вредные советы» советского времени — «своего рода педагогический театр ужасов»[1]. Например, девочка балуется со спичками — и скоро от неё остаётся только горстка золы; маленький Каспар отказывается есть суп — и на пятый день умирает от истощения; другой мальчик сосет пальцы — их ему отсекает ножницами портной.
Сборник приобрёл огромную популярность и впоследствии стал источником многих подражаний и пародий. Художественную форму, представленную в книге, позднее обыгрывали в своих произведениях и серьёзные авторы, как, например, У. Х. Оден в «страшных» балладах Miss Gee и The Two.
Содержание сборника
После небольшого вступления о послушных и непослушных детях следуют десять стихотворений:
- о неряхе Петере, у которого грязные руки, отросшие ногти и длинные нечесаные волосы;
- о жестоком Фридрихе, который обижал животных и людей, а когда он отстегал кнутом собаку, та сильно укусила его в ногу;
- о глупой Паулинхен, которая осталась одна дома и стала зажигать спички, не слушая предостережений со стороны двух домашних кошек, и в итоге сгорела;
- о трёх мальчишках-проказниках, которые дразнили чёрного мавра, за что пожилой Николас окунул их в чернильницу, так что они стали ещё чернее;
- об охотнике на зайцев, который уснул, а зайчиха взяла его очки и ружьё и погналась за охотником, так что тот свалился в колодец;
- о Конраде, который любил сосать палец, несмотря на замечания мамы, и когда он в очередной раз ослушался, пришёл портной с ножницами и отрезал ему два больших пальца;
- о Каспаре, который всегда хорошо ел, а потом стал отказываться от супа и на пятый день помер;
- о неугомонном Филипе, который вертелся и качался на стуле за обедом, так что упал и стянул на себя скатерть со всеми блюдами;
- о Гансе, который всегда шёл из школы, глядя на небо, так что в итоге свалился в реку и весь промок;
- о Роберте, который пошёл гулять в непогоду, взяв зонт, а поднявшийся ветер унёс его так далеко, что больше его никто не видел.
Переводы
В России первый перевод книги вышел в 1849 году без указания издателя, а затем в 1857 году переиздан в издательстве М. Вольфа и до 1917 года выдержал множество изданий. Автор перевода неизвестен; иногда перевод приписывался Д. Минаеву, что крайне недостоверно, учитывая его возраст. Иллюстрации были изменены, художники — Е.В. Гогенфельден и Л. Бонштедт. Книга издавалась большими тиражами, в том числе издательством Сытина. Александр Бенуа в книге мемуаров обстоятельно описывает свои впечатления от этой книжки, которая, по его словам, «забракована специалистами в качестве антипедагогической»[2]. После 1917 года книга почти сто лет не переиздавалась, за исключением некоторых стихов[3][4][5].
На русский «Штрувельпетера» переводила также Раиса Кудашева, на английский — Марк Твен.
Память
Во Франкфурте-на-Майне имеются музеи как самого произведения, так и его автора. Кроме того, в центре города стоит памятник незадачливым героям «Штрувельпетера».
Напишите отзыв о статье "Стёпка-Растрёпка"
Примечания
- ↑ [www.dw-world.de/dw/article/0,,4314541,00.html Добрые ужасы автора "Степки-растрепки" | Культура и стиль жизни | Deutsche Welle | 10.06.2009]
- ↑ [www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10263377@SV_Articles Санкт-Петербургские Ведомости - Путешествия - Неряха Петер, он же Степка-растрепка]
- ↑ Мурзилка. 1990. № 4. С.3—4.
- ↑ Русская поэзия – детям / Сост. Е.О. Путилова. – Л., 1989.
- ↑ Лишь в 2012 году [careerpress.ru/book/struwwelpeter/ книга была переиздана] издательством «Карьера Пресс».
7. Thomann Inge. Russische Űbersetzungen des Struwwelpeter // Struwwelpost. Herausgegeben vom Freundeskreis des Heinrich-Hoffmann-Museums. Frankfurt-am-Main. 2007 (№13)
См. также
Ссылки
- [www.fln.vcu.edu/struwwel/peter.html Оригинальный немецкий текст с классическими иллюстрациями]
- [www.gutenberg.org/files/12116/12116-h/12116-h.htm Английский перевод книги с классическими иллюстрациями]
- [konkykru.com/e.hoffmann.html Английский перевод книги с классическими иллюстрациями (сканированные страницы)]
- [bobstaake.com/struwwelpeter/ Английский перевод книги с современными иллюстрациями]
- [www.fln.vcu.edu/struwwel/struwwel.html Обучающее издание: немецкий и английский параллельный текст с вопросами]
- [www.struwwelpeter-museum.de/ Сайт Музея Неряхи Петера во Франкфурте]
Отрывок, характеризующий Стёпка-Растрёпка
– Что будем петь? – спросила она.– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
