Суалих, Али
| Али Суалих фр. Ali Soilih Mtsashiwa | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 3 января 1976 года — 13 мая 1978 года | |||
| Предшественник: | Саид Мохаммед Джохар как председатель Национального Исполнительного Совета | ||
| Преемник: | Ахмед Абдаллах Абдереман как сопредседатель Военно-Политического Директората | ||
| |||
| 2 января 1976 года — 7 января 1976 года | |||
| Предшественник: | Аббас Юсуф | ||
| Преемник: | Абдулла Музафар | ||
| Рождение: | 7 января 1937 Махадзанга, Махадзанга, колония Мадагаскар | ||
| Смерть: | 29 мая 1978 (41 год) Морони, Коморы | ||
Али Суалих (фр. Ali Soilih Mtsashiwa, 7 января 1937, Махадзанга, Махадзанга, колония Мадагаскар — 29 мая 1978, Морони, Коморские Острова) — леворадикальный президент Коморских островов (1976—1978).
Биография
Родился и провёл детство на Мадагаскаре; там же начал учёбу, которую продолжил во Франции. На Коморы прибыл в начале 1960-х, чтобы работать в сельскохозяйственной сфере.
В 1970 году пришёл в политику в качестве сторонника президента правительственного Совета и лидера Демократической ассамблеи коморского народа Саида Ибрагима, тоже уроженца Мадагаскара. Вскоре становится сторонником маоизма, хотя его политическое мировоззрение также пребывает под влиянием исламских принципов и растущей неприязни к Франции как к метрополии.
Вскоре после обретения Коморами независимости в 1975 году Али Суалих, свергнув в ходе бескровного переворота первого президента Ахмеда Абдаллаха, становится во главе революционного совета, сформированного коалицией шести партий — Объединённым национальным фронтом. Поскольку сторонники Суалиха были плохо вооружены, к перевороту была привлечена группа иностранных наёмников, в которую входил француз Боб Денар, чьи крайне правые антикоммунистические взгляды не помешали участию в установлении левого режима. Впрочем, вначале после смены власти президентом был принц Саид Мухаммед Джафар, сторонник умеренных подходов, в том числе относительно Франции и вопроса Майотты.
Однако уже в январе 1976 года Саид Мухаммед Джафар был вынужден уступить власть Али Суалиху, официально ставшему президентом революционного совета. В соответствии с новой Конституцией он был наделён широкими полномочиями и провозгласил задачу построения социалистической экономики.
28 октября 1977 года был проведён референдум, благодаря которому Али Суалих вступил в должность президента Коморских островов — за это высказались 56,63 % проголосовавших при явке 92,2 %. На этом посту он приступил к осуществлению программы так называемого «национального социализма», построенную на синтезе маоистской идеологии и исламской философии.
Политика «национального социализма» подразумевала национализацию крупных землевладений и собственности высланных из страны французских колонистов, введения планирования в экономику, отмену действия законов шариата и ряда архаичных обычаев (включая традиционные массовые свадьбы «анда» и дорогостоящий похоронный церемониал), ограничение влияния мусульманского духовенства, роспуск политических партий.
В своих преобразованиях Суалих стремился опираться на молодёжь — возрастной ценз на выборах был понижен до беспрецедентных 14 лет. Вообще, многие из его реформ были смелыми для консервативного коморского общества — например, запрет ношения хиджаба и легализация каннабиса.
Также из числа представителей молодёжи была сформирована революционная милиция Moissy, к созданию которой были привлечены танзанийские военные советники (президент Танзании Джулиус Ньерере, сторонник африканского социализма, был близким союзником Суалиха). Её действия сравнивали с методами хунвэйбинов времен «Культурной революции» в Китае, активисты Moissy терроризировали сельское население, нападали на представителей консервативного духовенства старшего поколения, традиционно почитавшегося местным населением. С антиклерикальной направленностью политики правительства связывают дестабилизацию обстановки в стране. А ухудшение отношений Республики Коморские острова с бывшей метрополией означало тенденции к международной изоляции.
13 мая 1978 года произошёл новый военный переворот, возглавленный французским наёмником Бобом Денаром. Власть вновь перешла к Ахмеду Абдаллаху, а помещённый под стражу президент Суалих был убит две недели спустя, якобы «при попытке бегства». Когда Абдаллах был свергнут и убит при участии того же Денара в 1989 году, к власти пришёл сводный брат Суалиха — Саид Мохаммед Джохар.
Источники
- [www.country-data.com/cgi-bin/query/r-3394.html Comoros — The Soilih Regime]
- [www.al-hakawati.net/english/states/comoros.asp Al-Hakawati]
Напишите отзыв о статье "Суалих, Али"
Отрывок, характеризующий Суалих, Али
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.
Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
