Суардо, Джакомо

граф Джакомо Суардо Conte Giacomo Suardo
Председатель Сената Итальянского Королевства
15 марта 1939 года — 28 июля 1943 года
Монарх:	Виктор Эммануил III
Предшественник:	Луиджи Федерцони
Преемник:	Граф Паоло Эмилио Таон ди Ревель, герцог дель Маре
Вероисповедание:	католик
Рождение:	25 августа 1883(1883-08-25) Бергамо, Ломбардия
Смерть:	18 мая 1947(1947-05-18) (63 года) Бергамо, Ломбардия
Отец:	Луиджи Суардо
Мать:	Джулия, урожд. Скотти
Супруга:	Тереза, урожд. Боттани
Партия:	Фашистская партия
Профессия:	адвокат
Военная служба
Годы службы:	1915—1918, 1935—1936
Род войск:	артиллерия
Звание:	подполковник артиллерии
Сражения:	Первая мировая война, Вторая итало-эфиопская война
Награды:

граф Джакомо Суардо (итал. Giacomo Suardo, 25 августа 1883, Бергамо, Италия — 18 мая 1947, Бергамо, Италия) — итальянский политический деятель, сенатор (24 января 1929).

Образование

Имел высшее юридическое образование. Адвокат.

Биография

1915—1918 — воевал на фронтах Первой мировой войны.

1 января 1921 — сформировал и возглавил ударную сквадру в Бергамо.

1921—1924 — федеральный секретарь Фашистской партии в Бергамо.

1923—1924 — член Центральной комиссии благотворительности Сберегательной кассы провинции Ломбардия.

С 1924 депутат Палаты депутатов.

3 июля 1924 — 21 декабря 1927 — заместитель премьер-министра Итальянского Королевства Бенито Муссолини

Со 2 июля по 6 ноября 1926 — заместитель министра корпораций Итальянского Королевства.

6 ноября 1926 — 13 марта 1928 — заместитель Министра внутренних дел Итальянского Королевства.

С мая 1929 года — сенатор.

8 марта 1930 — 19 января 1934 — член Комиссии Сената по рассмотрению проектов законов по преобразованию декретов Правительства в законы.

7 апреля 1930 года — член Комиссии Сената по выработке мнения о безопасности дорог и дорожного движения.

1932—1939 — Председатель Национальной страховой кассы для получивших производственные травмы, впоследствии, Национальный фашистский институт страхования от производственных травм (INFAIL).

1 апреля 1933 — 19 января 1934 — член Мандатной комиссии Сената.

1 мая 1934 — 14 декабря 1938 — член Комиссии Сената по приговорам Верховного суда.

1 мая 1934 — 2 марта 1939 — член Комиссии по финансам Сената.

1935—1936 — воевал на фронтах Итало-Эфиопской войны.

28 марта 1938 — 2 марта 1939 — член Мандатной комиссии Сената.

28 июня 1938 — 2 марта 1939 — заместитель Председателя Сената Итальянского Королевства.

1939—1945 — член Центральной комиссии благотворительности Сберегательной кассы провинции Ломбардия.

15 марта 1939 — 28 июля 1943 — Председатель Сената Итальянского Королевства.

15 марта 1939 — 28 июля 1943 — Председатель Комисси Сената по внутреннему регламенту.

Член Большого фашистского совета.

В июле 1943 года дал Д. Гранди согласие поддержать его на заседании Большого фашистского совета по вопросу о смещении Бенито Муссолини с его поста. Однако на заседании совета 25 июля 1943 (будучи уже сильно пьяным) неожиданно поддержал резолюцию Карло Скорца. При окончательном голосовании воздержался (единственный из присутствующих). После свержения Муссолини потерял все свои посты.

Награды

• Кавалер Большого креста Савойского военного ордена.
• Кавалер Большого креста ордена Святых Маврикия и Лазаря (16 марта 1939)
• Командор ордена Святых Маврикия и Лазаря (11 июня 1925)
• Кавалер Большого креста ордена Короны Италии (25 октября 1931)
• Командор ордена Короны Италии (24 июня 1923)
• Великий офицер Колониального ордена Звезды Италии
• Бронзовая медаль «За воинскую доблесть» (дважды)
• Бальи — кавалер Большого креста Чести и Преданности Мальтийского ордена.

Литература

• Чиано Галеаццо, Дневник фашиста. 1939—1943. М.: Издательство «Плацъ», Серия «Первоисточники новейшей истории», 2010, 676 с. ISBN 978-5-903514-02-1

Ссылки

• [web.archive.org/web/20050517012110/hronos.km.ru/biograf/bio_s/suardo.html Биография на сайте «Хронос».]
• [notes9.senato.it/Web/senregno.NSF/d973a7c868618f05c125711400382868/3a1bb0417a0dcc584125646f0060d4bf?OpenDocument Биография на сайте Сената Италии.]  (итал.)

Отрывок, характеризующий Суардо, Джакомо

– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.