Суарес, Адольфо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Адольфо Суарес
Adolfo Suárez González<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

Председатель правительства Испании
3 июля 1976 года — 29 января 1981 года
Монарх: Хуан Карлос I
Предшественник: Карлоc Ариас Наварро
Преемник: Леопольдо Кальво-Сотело и Бустело
 
Вероисповедание: католицизм
Рождение: 25 сентября 1932(1932-09-25)
Себрерос, Испания
Смерть: 23 марта 2014(2014-03-23) (81 год)
Мадрид, Испания
Место погребения: Авильский собор, Авила
Отец: Ипполито Суарес Герра
Мать: Херминия Гонсалес Прадос
Супруга: Ампаро Ильяна (ум. 2001)
Дети: сыновья: Адольфо Суарес Ильяна (род. 1964), Франсиско Хавьер
дочери: Мария Ампаро (1962—2004), Сонсолес (род. 1967), Лаура
Партия: Испанская фаланга (1958—1975)
Союз демократического центра
Демократический и социальный центр
Образование: Университет Саламанки
Профессия: юрист
 
Награды:

Адо́льфо Суа́рес Гонса́лес, 1-й герцог Суа́рес, (исп. Adolfo Suárez González, 25 сентября 1932, Себрерос, провинция Авила — 23 марта 2014, Мадрид) — испанский государственный деятель. По профессии адвокат, член коллегии адвокатов Мадрида. Первый председатель правительства Испании с 3 июля 1976 года по 29 января 1981 года. После падения режима Франко Адольфо Суаресу удалось объединить Испанию, легализовать политические партии, провести первые демократические выборы, принять конституцию страны, гарантирующую права и свободы её граждан[1].





Биография

Родился в Себреросе. Его отец, Ипполито Суарес Гэрра, был государственным служащим невысокого ранга, а мать, Херминия Гонсалес Прадос, принадлежала к семье, пользовавшейся большим политическим влиянием в Себреросе. Получил юридическое образование, стал лиценциатом права Университета Саламанки и доктором права (с отличием) Мадридского университета Комплутенсе. Занялся адвокатской деятельностью и стал членом Испанского института процессуального права и членом-корреспондентом Института политических наук[2].

Начал политическую карьеру под руководством Фернандо Эрреры Техедора, функционера режима Франсиско Франко, связанного с религиозной организацией Opus Dei и занимавшего одно время должность гражданского губернатора Авилы — родной провинции Суареса. В 1958 году Суарес вступил в единственную легально действовавшую при франкистском режиме партию «Национальное движение» (Фаланга). С 1961 года занимал пост начальника технического кабинета заместителя генерального секретаря Национального движения, в 19641968 годах работал на испанском радиовещании и телевидении, с 1967 года — прокурадор кортесов (депутат парламента) от Авилы, с 1968 по 1969 год — гражданский губернатор Сеговии, с 1969 по 1973 год — генеральный директор Испанского радиовещания и телевидения, затем был президентом Национальной компании туризма.

В марте 1975 года занял пост заместителя генерального секретаря Национального движения. С декабря 1975 года — министр — генеральный секретарь Национального движения в первом правительстве, сформированном после смерти Франсиско Франко[3], сменил на этом посту своего скончавшегося политического наставника Фернандо Эрреру Техедора. Получил это назначение по рекомендации Торкуато Фернандеса-Миранды, бывшего в то время председателем Королевского совета и председателем кортесов, одного из ближайших соратников вступившего на престол короля Хуана Карлоса I.

Премьер-министр

Фернандес-Миранда, убеждённый сторонник демонтажа франкистского режима, рекомендовал королю своего протеже, мало известного в стране Суареса на пост председателя правительства. В июне 1976 года, он обратил на себя внимание общества тем, что процитировал в своей речи в кортесах стихотворение Антонио Мачадо, сторонника республиканцев во время Гражданской войны и умершего в эмиграции во Франции.

3 июля 1976 года был назначен на пост премьера указом короля Хуана Карлоса I. Позднее король он так объяснял назначение Суареса:

Адольфо Суарес вышел из франкизма и в нём вряд ли могли заподозрить человека, готового к радикальным переменам, неприемлемым для определённых кругов нашего общества. При этом он был молодым, современным и достаточно честолюбивым для того, чтобы хотеть стать тем человеком, кто сможет разрешить трудности нашего времени.[4] Суарес был франкистом, но таким, который сумел убедить антифранкистов в том, что ему можно доверять. Он был человеком, обладавшим терпением и мудростью — качествами, необходимыми в тот момент, ведь переход от диктатуры к демократии должен был происходить постепенно, а не с помощью одномоментного уничтожения всего того, что существовало при Франко. Успех его превзошёл все ожидания. Но не забудем, что за ним стоял весь испанский народ, который больше всего хотел мира.

На посту главы правительства Суарес реализовал масштабный проект по переходу Испании от авторитарного государства к политической демократии. Уже в июле 1976 была объявлена частичная амнистия осуждённым за политические преступления, которая была расширена в марте 1977 года. В 1976 году был принят закон о политической реформе, одобренный в том же году на референдуме. В стране была восстановлена многопартийная система, а 1 апреля 1977 года упразднено Национальное движение. 9 апреля того же года правительство Суареса легализовало Коммунистическую партию, уже вставшую на позиции еврокоммунизма — это был один из наиболее трудных шагов его кабинета, против которого возражали даже некоторые сторонники реформ (например, Фернандес-Миранда, который даже подал в отставку с поста председателя Королевского совета). Затем были ликвидированы контролировавшиеся властями «вертикальные» франкистские профсоюзы и разрешена деятельность независимых профобъединений. В своей деятельности Суарес опирался на поддержку первого заместителя председателя правительства генерала Мануэля Гутьерреса Мельядо, который обеспечивал лояльность проводимым реформам со стороны вооружённых сил.

Важнейшим шагом стал отказ от франкистского унитаризма. При Суаресе в Испании появились первые автономные административно-территориальные образования — Каталония (29 сентября 1977) и Страна Басков (31 декабря 1977).

15 июня 1977 года были проведены первые после 1936 года многопартийные выборы в парламент, на которых одержала победу созданная в том же году коалиция Союз демократического центра (СДЦ), в состав которой, наряду с бывшими франкистами, вошли представители левоцентристских и центристских политических сил. В августе коалиция преобразовалась в партию и Суарес стал её первым председателем. Сам Суарес был избран в парламент как депутат от Мадрида (оставался депутатом до 1991). Была предоставлена частичная автономия Каталонии (29 сентября 1977) и Стране Басков (31 декабря 1977), что стало свидетельством разрыва с франкистской политикой строгого унитаризма. В октябре 1977 года основные политические силы страны подписали так называемый «Пакт Монклоа» (es:Pactos de la Moncloa, по названию резиденции правительства в Мадриде), который предусматривал набор мер в области политики и экономики по завершению перехода страны к демократии. В частности, Пакт предусматривал парламентский контроль над средствами массовой информации, реорганизацию сил правопорядка, либерализацию законодательства о митингах и собрания, демократизацию системы социального обеспечения и сферы образования, проведение налоговой реформы и др. «Пакт Монклоа» стал классическим примером компромисса между различными партиями на основе общенационального консенсуса для реализации общих задач в «переходном» обществе.

31 октября 1978 года парламент принял гарантировавшую населению страны широкие права и свободы демократическую Конституцию страны, которая 6 декабря 1978 года была одобрена на референдуме. 1 марта 1979 года уже на основе новой Конституции прошли выборы в кортесы, на которых вновь победил СДЦ, после чего Суарес вновь возглавил правительство. Однако 29 января 1981 года он подал в отставку с поста главы правительства. Усиление позиций левых политических сил, в первую очередь, Испанской социалистической рабочей партии (ИСРП), сопровождалось «поправением» СДЦ, для большинства лидеров которого Суарес оказался недостаточно консервативным политиком. Кроме того, резко обострились многие социально-политические проблемы страны.

Известный испанский журналист Хосе Луис де Вилальонга так описывает характеризовал ситуацию, в которой оказался Суарес к концу своего премьерства:

Партия, которую он возглавлял, напоминала корабль без руля и ветрил. Суарес не мог остановить волну насилия террористов ЭТА, которые избрали своей мишенью военных. В армии поднимались недовольство и волнение. На Суареса нападали со всех сторон, и он уже не знал, к кому обратиться. Военные не простили ему легализации Коммунистической партии, правые упрекали в том, что тот стал первым премьер-министром, принявшим террориста Арафата и публично обнявшим его. Предприниматели вели против него нескончаемую войну на истощение. Банкиры решили не поддерживать больше человека, позволявшего себе хвастаться тем, что деньги для него не имеют значения. Церковь подняла тревогу, узнав о подготовке закона о разводе… Профсоюзы уже не верили обещаниям, поскольку они не выполнялись. Суарес стал персоной исключительно непопулярной и в конце концов признал своё поражение.

После отставки Суареса в период утверждения кандидатуры нового главы правительства в стране произошла неудачная попытка военного переворота. 23 февраля 1981 года в шесть часов двадцать минут вечера группа жандармов во главе с подполковником Антонио Техеро ворвалась в зал заседания кортесов, когда председатель палаты депутатов Ланделино Лавилья проводил голосование по кандидатуре нового премьер-министра. Техеро, поднялся на ступеньки трибуны и, оказавшись вровень с председателем, закричал: «Всем — молчать! На пол! Все — на пол!»[5]. Суарес, как и другие депутаты, оказавшиеся в заложниках у бунтовщиков, вёл себя мужественно, отказавшись ложиться на пол по их требованию. Пытаясь завладеть ситуацией, Техеро заявляет, что подчиняется приказам короля. Хуан Карлос I узнает о происходящем по радио и связывается с генералом Альфонсо Армадой, заместителем начальника Генерального штаба сухопутных войск, чтобы узнать подробности. Они хотели восстановить франкизм[6]. По плану заговорщиков новым президентом должен был стать именно Армада. Он выехал во дворец Сарсуэла, чтобы под предлогом установления в стране монархии склонить короля на свою сторону и от его имени отдать нужные приказы армии. В этом случае успех переворота был гарантирован, так как король со времен Франко являлся бессменным главнокомандующим. В этой ситуации, Хуан Карлос I вызвал съемочную группу телевидения во дворец и в мундире генерал-капитана произнес речь к народу, в которой осудил государственный переворот. 24 февраля здание парламента покидает войско, а затем, оставшись без поддержки, сдается и сам Антонио Техеро. Попытка переворота сорвана.

Посол СССР в Испании Юрий Дубинин в своих мемуарах дал такой портрет Суареса:

У Суареса гордо вскинутая голова, красивое, словно точёное, лицо, чёрные волосы, фигура спортсмена, порывистые движения, чистейший кастильский выговор. Беседу он вёл в быстром темпе, чеканя формулировки и остро ставя вопросы.

Деятельность после ухода с поста премьер-министра

В 1981 году король Хуан Карлос I за заслуги в обеспечении перехода Испании к демократии присвоил Суаресу титул герцога и гранда Испании. В 1982 он покинул ряды СДЦ и основал партию Демократический и социальный центр, которая находилась в левоцентристской части политического спектра и по своей программе была близка к социалистам. Однако в условиях поляризации симпатий испанских избирателей между ИСРП и консервативной Народной партией он не смог добиться больших успехов, хотя и избирался в кортесы от своей партии в 1982, 1986 и 1989 годах. В 1991 году он покинул политику.

Суарес избирался президентом международного совета Института европейско-латиноамериканских отношений (IRELA), вице-президентом и президентом Либерального интернационала (Интернационала либералов и прогрессистов).

Суарес получил ряд высоких отличий за свой вклад в развитие испанской демократии. В 1996 году он был удостоен премии принца Астурийского, которую называют «испанской Нобелевской премией»[7]. Он стал доктором honoris causa Мадридского университета Комплутенсе, университета Ла-Коруньи, Политехнического университета Мадрида, Политехнического университета Валенсии, Национального университета Асунсьона (Парагвай). В июне 2007 году, к 30-летию со дня проведения первых постфранкистских демократических выборов, Суарес был награждён орденом Золотого руна.

В 2007 году телеканал Antena 3 в рамках проекта «Самый знаменитый испанец» провёл опрос, по итогам которого Суарес занял пятое место среди выдающихся персон за всю историю страны, а среди избираемых правителей Испании — первое место[3].

Личная жизнь и болезнь

Суарес был женат на Ампаро Ильяне. В семье родилось пятеро детей — сыновья Адольфо Суарес Ильяна (деятель Народной партии) и Франсиско Хавьер и дочери Мария Ампаро, Сонсолес и Лаура. Семейная жизнь Суареса сложилась трагически: у его жены и старшей дочери Марии был диагностирован рак, и они скончались, соответственно, в 2001 и 2004 годах. Уход Суареса из политики был в значительной степени связан с желанием посвятить себя уходу за больной женой. Ещё одна его дочь, Сонсолес, также перенесла рак. Эти драматические события сильно подорвали здоровье Суареса. 31 мая 2005 года сын Адольфо Суареса в интервью испанскому телевидению сообщил о том, что отец к тому времени уже в течение двух лет страдал болезнью Альцгеймера. По словам Суареса-младшего, его отец «не помнит, что был председателем правительства, никого не узнаёт и лишь реагирует на проявления ласкового отношения к себе».[8]

21 марта 2014 года было объявлено, что Адольфо Суарес находится при смерти в больнице Мадрида[9]. Его сын, Адольфо Суарес Ильяна, сообщил, что, несмотря на улучшения в ходе лечения пневмонии, неврологическое заболевание отца прогрессирует, сказав, что «развязка неминуема». По его словам, смерть может произойти в ближайшие 48 часов, и семья надеется, что больной «не будет страдать и уйдет с миром. Два последних дня были очень счастливыми, отец был окружен членами своей семьи и улыбался нам больше, чем за последние пять лет. Когда я приехал сюда, он ещё улыбался мне. Без его помощи Испания никогда бы не полетела так высоко и далеко». Также он поблагодарил СМИ за то, как они повели себя в ситуации с болезнью его отца, и попросил их сделать «последнее усилие», сказав, что находится «на пределе», и если не сможет сообщить о смерти своего отца, то это сделают врачи. Он сказал, что уже был проведен обряд соборования, и напомнил, что семья готовилась к этому дню 11 лет: «это никогда не бывает просто. Сейчас все в руках Божьих». О состоянии здоровья Суареса было доложено премьер-министру Мариано Рахою и королю Хуану Карлосу. В последние часы Адольфо Суарес принимал родственников и близких друзей[10].

Смерть и похороны

Адольфо Суарес скончался 23 марта 2014 года на 82-м году жизни[11][12][13] в мадридской клинике CEMTRO[3]. В 15 часов 14 минут пресс-секретарь семьи Суарес Фермина Урбиола сказал: «по желанию семьи я сообщаю о кончине Адольфо Суареса. Спасибо за вашу заботу и поддержку». Глава клиники, доктор Педро Гильен, сказал, что «жизнь — это последовательность событий. Мы сделали все возможное, чтобы дон Адольфо и его семья ни в чём не испытывали» недостатка. В свою очередь, доктор Исабель де ла Асуэла объяснила, что дополнительные меры не принимались и Суареса лечили по стандартной схеме: «он был спокоен и окружен членами семьи»[14]. На смерть Суареса откликнулись видные политические и общественные деятели Испании и всего мира. Председатель Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу, выражая соболезнования в твиттере, назвал Суареса «ключевой фигурой в истории Испании» и «вдохновителем» современных европейских политиков[15]. Хуан Карлос I сказал, что: «он всегда и во всем был верен короне в полном смысле этого слова: защищал демократию, верховенство закона, единство и многообразие Испании». Премьер-министр Испании Мариано Рахой обратился с призывом к испанскому народу: «Настал час выразить всю глубину нашей благодарности и уважения этому человеку, который всех примирил, который сделал возможным развитие демократии в Испании и открыл ей дверь в Европу». Теннисист Рафаэль Надаль отдал долг памяти, написав в своём твиттере: «Спасибо Адольфо Суаресу за всю работу, проделанную во благо всех испанцев. Мои соболезнования членам его семьи»[16].

В Испании был объявлен трехдневный траур. Гроб с телом Суареса для общественного прощания был установлен в зале Конгресса депутатов — нижней палаты Генеральных кортесов Испании. Проститься с Суаресом несмотря на дождь пришли больше 12 тысяч человек. Церемония прощания была остановлена в 2:18 по желанию членов семьи Суареса после того, как с экс-премьером простился последний человек, стоявший в очереди. На церемонии присутствовали экс-премьер-министры Хосе Луис Сапатеро, Хосе Мария Аснар и Фелипе Гонсалес Маркес, королевская семья[17], пресс-секретарь Народной партии Альфонсо Алонсо, пресс-секретарь группы социалистов в Конгрессе Сорайя Родригес, депутат от Народной партии Беатрис Родригес Салмонес, тореадор Хуан Хосе Падилья, родственники и друзья семьи, сын Адольфо Суарес Ильяна с супругой и некоторые из внуков. Семью Суареса сопровождал председатель Конгресса Хесус Посада, сказавший: «мне кажется очень правильным, что многие граждане пришли поблагодарить его, ведь именно ему мы обязаны всем тем, что являла собой Испания в последние сорок лет».

25 марта церемония открылась в 8:00 и закрылась в 10:00, а часом позже на площади Сибелес состоялась церемония прощания с государственными почестями[18]. После траурной церемонии прощание прошло в его родном городе Авиле. По окончании заупокойной мессы в кафедральном соборе тело Суареса было предано земле в его внутренней галерее. На могильной плите выгравированы слова: «Согласие стало возможным»[19].

1 апреля в кафедральном соборе Альмудена в Мадриде состоялась государственная траурная церемония памяти Адольфо Суареса. В поминальной службе приняли участие король Хуан Карлос I и королева София, главы государств и правительств многих стран[20].

Память

В начале 2009 года Народная партия Испании выступила в Конгрессе с предложением дать мадридскому международному аэропорту Барахас имя Адольфо Суареса. По мнению представителей партии, он сыграл ключевую роль по установлению демократического режима в стране, и этот вклад не может остаться неотмеченным потомками. Генеральный секретарь партии Хосе Луис Айлон ещё до рассмотрения проекта указа счел нужным сообщить об этой инициативе «народников» родственникам экс-премьера, которые выразили ему свою горячую признательность. В то же время, власти автономии Кастилья-и-Леон начали в Авиле строительство музея, посвященного жизни бывшего главы испанского правительства[21].

Уже после смерти Суареса, в правительстве Испании сообщили, что аэропорт Баррахас будет носить имя Адольфо Суареса. В его честь будут названы также улицы, площади и парки испанских городов[17]. Министерство развития Испании одобрило инициативу премьер-министра страны Мариано Рахоя, предложившего переименовать аэропорт в честь Суареса. Теперь аэропорт будет официально называться «Адольфо Суарес, Мадрид-Барахас». Ранее эту идею уже поддержала мэр Мадрида Ана Ботелья, сказав, что «аэропорт — это нечто символическое для Мадрида и для Испании, а Адольфо Суарес несомненно является особенной личностью для нашей демократии»[22].

Библиография

  • Хосе Луис де Вилальонга. Король. Беседы с королём Испании доном Хуаном Карлосом I. М., 2003.
  • Дубинин Ю. В. Амбахадор! Амбахадор! Записки посла в Испании. М., 1999.

Напишите отзыв о статье "Суарес, Адольфо"

Примечания

  1. [russian.rt.com/article/25110 Скончался легендарный политический деятель Испании Адольфо Суарес | RT на русском]
  2. [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/136694/Суарес Суарес Гонсалес Адольфо]
  3. 1 2 3 [www.espanarusa.com/article.sdf/ru/news/politica/500185 Испания по-русски: Умер первый премьер демократической Испании Адольфо Суарес]
  4. [www.kommersant.ru/doc/2436755 Ъ - Первый после Франко]
  5. [interaffairs.ru/read.php?item=665 Один день из истории: 23 февраля 1981 года, Испания | Журнал Международная жизнь]
  6. [ru.euronews.com/2014/03/24/spain-mourns-the-death-of-former-pm-adolfo-suarez Испания прощается с Адольфо Суаресом]. // Euronews
  7. [ru.euronews.com/2014/03/23/spain-s-former-prime-minister-adolfo-suarez-dies-aged-81/ Испания: скончался Адольфо Суарес]. // Euronews
  8. [www.elpais.com/articulo/reportajes/Suarez/elppgl/20090614elpdmgrep_1/Tes Cómo está Suárez] (исп.)
  9. [ru.euronews.com/2014/03/21/former-spanish-pm-suarez-gravely-ill-in-hospital/ 81-летний Адольфо Суарес доживает последние дни]¸ // Euronews
  10. [noticia.ru/allnews/obshhestvo/syin-eks-premera-ispanii-adolfo-suares-proshhaetsya-s-zhiznyu-8598.htm Сын экс-премьера Испании: Адольфо Суарес прощается с жизнью]. // Noticia.ru
  11. [www.rg.ru/2014/03/23/suares-anons.html Скончался первый премьер-министр Испании Адольфо Суарес — Российская газета]
  12. [itar-tass.com/obschestvo/1068766 ИТАР-ТАСС: Общество — Умер первый премьер-министр Испании Адольфо Суарес]
  13. [www.bbc.co.uk/russian/rolling_news/2014/03/140323_rn_adolfo_suarez_dead.shtml Скончался Адольфо Суарес, вернувший демократию в Испанию — BBC Russian — Лента новостей]
  14. [noticia.ru/allnews/obshhestvo/skonchalsya-byivshij-premer-ispanii-adolfo-suares-8618.htm Скончался бывший премьер Испании Адольфо Суарес]. // Notica.ru
  15. [www.newsru.com/world/23mar2014/suares.html Новости NEWSru.com :: Умер Адольфо Суарес — премьер Испании, объединивший страну после Франко]
  16. [www.gotennis.ru/read/news/rafael_nadal_spasibo_adolfo_suaresu_za_ego_rabotu_vo_blago_vseh_ispantsev.html Рафаэль Надаль: Спасибо Адольфо Суаресу за его работу во благо всех испанцев | GoTennis.ru]
  17. 1 2 [ru.euronews.com/2014/03/25/politicians-and-the-public-pay-their-respects-to-adolfo-suarez-in-congress/ Мадрид простился с Суаресом, похороны состоятся в Авиле]]. // euronews
  18. [noticia.ru/allnews/obshhestvo/v-madride-tyisyachi-chelovek-vyistraivayutsya-v-ocheredi-chtobyi-prostitsya-s-adolfo-suaresom-8642.htm В Мадриде тысячи человек выстраиваются в очереди, чтобы проститься с Адольфо Суаресом]. // Noticia.ru
  19. [ru.euronews.com/2014/03/25/tens-of-thousands-in-madrid-say-final-farewell-to-adolfo-suarez «Согласие стало возможным». В Испании простились с Адольфо Суаресом | euronews, мир]
  20. [ru.euronews.com/2014/04/01/spain-honours-adolfo-suarez-with-state-funeral/ В Мадриде отдали последние почести «архитектору испанской демократии» | euronews, мир]
  21. [www.espanarusa.com/article.sdf/ru/news/sociedad/suarez907 Испания по-русски: Аэропорту Мадрида могут присвоить имя Адольфо Суареса]
  22. [noticia.ru/allnews/obshhestvo/aeroport-madrida-nazovut-v-chest-adolfo-suaresa-8633.htm Аэропорт Мадрида назовут в честь Адольфо Суареса]. // Noticia.

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Адольфо Суарес
  • [www.biografiasyvidas.com/biografia/s/suarez_adolfo.htm Адольфо Суарес. Биография  (исп.)]
  • [www.upv.es/organizacion/conoce-upv/honoris-causa/adolfo-suarez/biografia-en.html Биография Адольфо Суареса  (исп.)]
Предшественник:
Карлос Ариас Наварро
Председатель правительства Испании
19761981
Преемник:
Леопольдо Кальво-Сотело и Бустело

Отрывок, характеризующий Суарес, Адольфо

В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.