Суариш-душ-Рейш

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 41°08′52″ с. ш. 8°37′18″ з. д. / 41.14778° с. ш. 8.62167° з. д. / 41.14778; -8.62167 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=41.14778&mlon=-8.62167&zoom=16 (O)] (Я)
Национальный музей Суариш-душ-Рейш
Museu Nacional Soares dos Reis

Фасад дворца Карранкаш
Дата основания 1833
Местонахождение Порту
Сайт [www.mnsr-ipmuseus.pt/ r-ipmuseus.pt]
К:Музеи, основанные в 1833 году

Национальный музей Суариш-душ-Рейш (порт. Museu Nacional Soares dos Reis) — один из наиболее известных португальских музеев, расположен в городе Порту в здании дворца Карранкаш. Здесь хранится богатая коллекция национального изобразительного искусства, в частности собрание работ скульптора Антониу Суареша душ Рейша, в честь которого и назван музей.



История

Музей был основан в 1833 году королём Педру IV. Первоначально он назывался Museum Portuense и располагался в монастыре Св. Антония, а его коллекция состояла из произведений искусства, конфискованных у монастырей, а также работ придворных мастеров.

В 1911 году музей был переименован в честь именитого скульптора. В 1942 году музей был перевезён из центра Порту в здание старого дворца Карранкаш, который идеально подходил для хранения и экспозиции произведений искусства. В период между 1992 и 2001 годами под руководством архитектора Фернанду Тавора было проведено расширение и обновление комплекса.

Коллекция

Обширное собрание произведений искусств музея, по большей части, включает в себя живопись, скульптуру, мебель, металлические и керамические изделия португальских мастеров XIX—XX веков. Среди авторов можно выделить следующие имена: живописцы Домингуш Секейра, Виейра Портуэнсе, Аугусту Рокемонт, Мигель Анжелу Лупи, Антониу Карвалью де Сильву Порту, Маркес де Оливейра, Энрике Посан, Аурелиа де Соза, Жулиу Резенде, скульпторы Антониу Суариш-душ-Рейш, Аугусту Санту, Антониу Тейшейра Лопеш, Родольфу Пинту до Коту и многие другие.

Напишите отзыв о статье "Суариш-душ-Рейш"

Отрывок, характеризующий Суариш-душ-Рейш

Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».